Под стягом победным   ::   Forester Cecil Scott

– Но при дворе бывали?

– Дважды присутствовал на утренних приемах. Меня представляли королю Георгу в девяносто восьмом.

– А! Принцуля не то что его отец. А с Кларенсом [7] вы, я полагаю, знакомы?

– Да.

Экипаж остановился у ярко освещенного подъезда, двери распахнулись, лакеи помогли гостям. Вестибюль сверкал огнями, кто-то в ливрее, пудреном парике и с белым жезлом оглядел Хорнблауэра с головы до пят.

– Шляпу под мышку, – прошептал он. – Сюда, пожалуйста.

– Капитан Хорнблауэр, мистер Хукхем Фрир, – объявил кто-то.

Огромный зал ослепил светом свечей. В дальнем конце, широкой паркетной гладью, сверкала золотом и драгоценностями небольшая кучка людей. Кто-то во флотском мундире шел навстречу – Хорнблауэр узнал шишковатую голову и глаза навыкате герцога Кларенса.

– А, Хорнблауэр, – сказал тот, протягивая руку. – С возвращением вас.

Хорнблауэр склонился над его рукой.

– Идемте, я вас представлю. Это капитан Хорнблауэр, сэр.

– Добрейший вечерок, капитан.

Тучный красавец, прожигатель жизни, изнеженный, хитрый – вот последовательность впечатлений, которые Хорнблауэр составил, кланяясь принцу-регенту. Редеющие кудри, похоже, крашены, влажные глаза и красные отвислые щеки – сразу видно, что Его Королевское Высочество плотно отобедали, чего про Хорнблауэра сказать было нельзя.

– Только о вас и разговору, капитан, с тех пор, как ваш тендер – как его бишь? – вошел в Портсмут.

– Да? – Хорнблауэр стоял навытяжку.

– Да. И правильно, черт побери. Правильно, черт побери, говорят. Здорово вы это провернули, капитан, прямо как если бы я сам взялся. Эй, Конингем, представь.

Хорнблауэр поклонился леди Такой и леди Сякой, лорду Чего-то и лорду Джону Чего-то-еще. Дерзкие глаза и голые плечи, изысканные наряды и синие ленты Ордена Подвязки – вот и все, что Хорнблауэр успел разглядеть. Он почувствовал, что сшитый на «Триумфе» мундир сидит кое-как.

– Давайте покончим с делом, – сказал принц. – Зовите этих.

Кто-то расстелил на полу ковер, кто-то другой внес подушку – на ней что-то сверкало и переливалось. Торжественно выступили трое в красных мантиях. Кто-то опустился на одно колено и протянул принцу меч.

– Преклоните колени, сэр, – сказал Хорнблауэру лорд Конингем.

Хорнблауэр почувствовал прикосновение мечом плашмя и услышал слова, посвящающие его в рыцари. Однако, когда он встал, немного оглушенный, церемония отнюдь не закончилась. Ему перекинули через плечо ленту, прикололи орден, надели мантию. Он повторил клятву, после чего надо было еще расписаться в книге. Кто-то громогласно провозгласил его рыцарем Досточтимейшего Ордена Бани. Отныне он сэр Горацио Хорнблауэр и до конца жизни будет носить ленту со звездой. Наконец с него сняли мантию, и служители ордена удалились.

– Позвольте мне поздравить вас первым, сэр Горацио – сказал герцог Кларенс, выходя вперед. Доброе дебильное лицо его лучилось улыбкой.

– Спасибо, сэр, – сказал Хорнблауэр. Когда он кланялся, большая орденская звезда легонько ударила его по груди.

– Желаю вам всяких благ, полковник, – сказал принц-регент.

При этих словах все взгляды устремились на Хорнблауэра – только по этому он понял, что принц не оговорился.

– Сэр? – переспросил он, поскольку этого, видимо, от него ждали.

– Его Королевское Высочество, – объяснил герцог, – с радостью производит вас в полковники своей морской пехоты.

Полковник морской пехоты получал тысячу двести фунтов в год, не ударяя за это пальцем о палец. В этот почетный ранг возводили отличившихся капитанов, и он сохранялся за ними до назначения адмиралами. Теперь он будет получать тысячу двести фунтов в дополнение к пусть даже половинному жалованью. Наконец-то он обеспечен – впервые в жизни. У него есть титул, лента со звездой.