Повесть о белой медведице   ::   Марысаев Евгений Клеоникович

Четвертая буровая…

Через считанные минуты «газик» начальника экспедиции затормозил возле буровой номер четыре. Валерка сидел на заснеженной косе и безучастно смотрел в пролив Лонга. Он был в шоке.

Федюк присел на корточки, положил на Валеркино плечо руку, бодро сказал:

– Ну-ну, сынок, не раскисай! Обошлось, и слава богу. В ответ тот ребячливо хныкнул.

Начальник экспедиции резко поднялся и посмотрел туда, куда все время смотрел Валерка, – в пролив Лонга.

– Сволочь! – гаркнул он. – Ах, ссволочь!… Раскрыв дверь своего кабинета, Федюк сразу прошел к телефонам. Он связался с диспетчером аэропорта.

– Василий Григорьевич? Здравствуй. «Вертушка» где?… Отлично. Экипаж в машину. Буду через четверть часа. Все.

Бросив трубку на рычаг, он открыл сейф и извлек оттуда свой персональный «ТТ».

– А как же с райцентром?… – неуверенно спросила стоящая в дверях секретаршу. – Они просили сразу же сообщить, если медведь…

– Раз просили, то сообщите. – Начальник экспедиции взглянул на часы. – Скажем, часика через полтора. В тринадцать ноль-ноль. Вопросы есть?

– Они еще просили, при возможности, воздержаться от выстрела…

– А вот такой возможности я не вижу, – с легким раздражением отозвался Федюк. – Пока эти товарищи будут вести научные наблюдения, разводить дебаты и принимать решение – стрелять или не стрелять, зверь совершит нападение еще на одного моего рабочего. Вдоль побережья сколько наших буровых?

– Восемнадцать…

– Совершенно верно. И на каждой – люди. Лю-ди, понимаете? Люди, за жизнь и безопасность которых я отвечаю головой.

Вскоре начальник экспедиции на юрком «газике» приехал на аэродром. Там стоял вертолет «МИ-4». Экипаж уже запустил двигатель, и винт со свистом резал воздух.

Машина оторвалась от земли. Встав на перекладину железной лестницы, вертикально поднимавшейся из багажного отделения в пилотскую кабину, Федюк указывал вертолетчикам направление полета.

Позади остались строения поселка; когда внизу показался склад горючего, а потом копер буровой номер четыре, машина резко свернула в сторону пролива Лонга.

Над паковыми льдами она полетела большими кругами. Экипаж вел поиск.

Наконец увидел следы. Под свежим снегом стояла вода, и следы были четкие, как дыры в накрахмаленной простыне. Они то перепрыгивали трещины, то исчезали в разводьях. Сначала следы тянулись строго к Северному полюсу, затем, описав дугу, повернули обратно к суше.

Зверя люди заметили неподалеку от полыньи. Шарахаясь от тени вертолета, он со всех ног бежал к воде.

– Ниже. Еще ниже, – командовал Федюк. – Так. Отлично. А теперь левее возьми, боком стань. Так, так!

Выполняя приказание, бортмеханик распахнул дверцу багажного отделения. Пистолет задергался, заплясал, словно норовя вырваться из рук стрелка, лающе изрыгнул свинец…

Кривошейка оборвала стремительный бег, дважды перевернулась через голову и растянулась на льдине.

На белой шкуре, с правого бока, появились ярко-красные пятна. Они на глазах расплывались, увеличивались в размере.

– Готов! – сказал начальник экспедиции.

Но Кривошейка была еще жива. Она поднялась и побежала прочь от гудящего чудовища, к воде. Люди увидели четкий номер на огузке: 141.

– А, черт! Возьми влево, не вижу, исчезла за корпусом!

Пока вертолет разворачивался, зверь успел добраться до полыньи и мешком свалился с обрывистой кромки. Он появился неподалеку от льдины на несколько секунд, судорожно схватил раскрытой пастью воздух.

Один за другим хлопнули три выстрела. Кривошейка забилась в свинцовой ряби, потом перевернулась вверх брюхом и замерла.

– Доставать будем? – прокричал из пилотской кабины вертолетчик.

– К черту! Пусть товарищи из райцентра этим занимаются! Туши белых медведей не тонут! – отозвался Федюк.