Рыжий Орм   ::   Бенгтссон Франц Гуннар

Потому и дела с крещением шли слабо; и вот эти бритые, что много говорили о мире, а сами более всего распалялись враждой к чужим богам, были однажды схвачены верующими людьми и повешены на священных ясенях и пронзены стрелами и преданы птицам Одина. Другие же, что подались на север, в леса Гёинге, где вера была послабее, встречены были с радостью, связаны и отправлены на рынки Смоланда и обменяны там на быков и бобровый мех. Некоторые пленники в рабстве у смоландцев снова отрастили волосы и сделались недовольны Иеговой и работали хорошо; но прочие предпочли по-прежнему сокрушать богов и крестить женщин и детей вместо того, чтобы ломать камень и молоть зерно, и причиняли своим хозяевам такую досаду, что геингцам не давали уже и пары смоландских бычков-трехлеток за превосходного священника без придачи — соли либо сукна. Худая слава тогда ходила о бритых по всей округе.

Однажды летом пошел слух по всей Датской державе, будто король Харальд Синезубый сам принял новую веру. В молодые годы он было ее отрекся, но вскоре обратился в истинную религию; теперь же будто обратился всерьез. Потому что король Харальд был уже стар и его давно мучили боли в спине, отчего мало радости имел он от пива и женщин; и хитроумные епископы, посланные кесарем, растирали его медвежьим жиром во имя святых апостолов и заворачивали в овчины и поили благословенными отварами вместо пива и выводили крест меж лопаток и читали над ним молитвы, выгнав из него многих дьяволов, покуда боли не отпустили и король не окрестился.

Притом божьи люди посулили, что его поразят еще худшие несчастья, если он возвратится к кровавым жертвоприношениям или окажется нетверд в новой вере. Тогда король Харальд, который вновь сделался бодр и смог взять себе молодую мавританскую рабыню, присланную в знак дружбы Олофом с Самоцветами, конунгом в Корке, повелел всему народу креститься; и хотя такие речи казались странными в устах потомка самого Одина, многие подчинились его приказаниям, потому что правил он уже долго и удачливо и оттого в стране к нему прислушивались. Он установил самую строгую кару для тех, кто подымет руку на священника; так что в Сконе число крещеных росло, и на холмах строились церкви; а к старым богам уж и не обращались, разве что в море или когда захворает скотина.

Только в Гёинге надо всем этим много потешались. Потому что людям порубежных лесов смеяться куда легче, чем рассудительным жителям пахотных земель; а больше всего там смеялись над королевским приказом. В тех местах чья-либо власть редко простиралась дальше собственной руки, а от Йеллинге до Гёинге долог путь и для величайшего из королей. В стародавние дни, при Харальде Боезубе и Иваре Широкие Объятия, да и прежде того, короли отправлялись в Гёинге охотиться на зубров в тамошних густых лесах, и редко когда по другому делу. Когда зубров не стало, кончились и королевские гостины; и когда теперь какой-нибудь король гневался на непокорство и малую дань и грозился явиться туда, то получал обыкновенно ответ, что зубров в окрестностях не замечено, но буде таковые объявятся, то милости просим в гости. Потому издавна среди жителей порубежья бытовало присловье, что короли в их краях покажутся не прежде, чем вернутся зубры.

Так что в Гёинге все оставалось по-прежнему, и христианство там не было в ходу. Священники, что пускались туда, как и прежде продавались за границу; однако иные из геингцев решили, что правильнее убивать их на месте и пора начать войну с жадными людьми из Сюннербу и Альбу, поскольку цены в Смоланде приносили им мало прибыли.