Сальтеадор   ::   Дюма Александр

Ныне три дороги — одна из Мотриля, другая из Велес-Малаги, а третья из Малаги — пересекают снеговую сьерру и приводят вас с морских берегов в Гранаду, причем первая проходит через Хаен, вторая через Алкаасин, последняя — через Кольменар.

Но в ту пору, когда началась наша история, а именно в июньские дни 1519 года, дорог еще не было, или, вернее, их только обозначили еле приметные тропинки, по которым шагали с дерзкой самоуверенностью arrieros да их мулы.

Тропинки эти нечасто пробегали по ровной местности, а вились по ущельям и горным кручам, то взлетая вверх, то сбегая вниз, словно кто-то нарочно проложил их так, чтобы испытать стойкость путешественника. Порой узкая спираль тропы поднималась вокруг скалистой вершины, вздымавшейся, как исполинская египетская пирамида, и путешественник буквально повисал вместе со своим беспечным мулом над бездной, в которой тонул его обезумевший от ужаса взгляд. И чем круче был подъем, тем раскаленнее становились скалы и тем опаснее становился путь, и человек вместе со своим мулом, казалось, вот-вот сорвется с каменистой дорожки, ибо путники, проходя по ней, сгладили все неровности и в конце концов она стала гладкой и скользкой, как мрамор.

Правда, миновав орлиное, гнездо по названию Альхама, дорога становилась легче и по довольно отлогому склону, если странник отправлялся в путь в Гранаду из Малаги, спускалась в долину Хаены, зато тут на смену опасности, так сказать, физической, приходила другая, не менее страшная: обе стороны дороги щетинились крестами, испещренными зловещими надписями.

Кресты эти были воздвигнуты над могилами убитых разбойниками путников, которые в те смутные времена населяли горный край Кордовы и Гранады — Сьерру-Морену и Сьерру-Неваду.

Надписи на крестах не оставляли никакого сомнения в том, какой смертью пали те, кто покоился под их сенью.

Пересекая горные хребты три века спустя после тех путешественников, которых мы сейчас покажем нашим читателям, мы видели кресты, подобные тем, что мы описываем, видели на их перекладинах, навевающих уныние, такие слова, весьма мало утешительные для тех, кто их читает:

ЗДЕСЬ

БЫЛ УБИТ ПУТЕШЕСТВЕННИК.

МОЛИТЕСЬ ГОСПОДУ БОГУ ЗА ЕГО ДУШУ

Или:

ЗДЕСЬ

БЫЛИ УБИТЫ СЫН И ОТЕЦ.

ОНИ ПОКОЯТСЯ В ОДНОЙ МОГИЛЕ.

ДА БУДЕТ С НИМИ МИЛОСТЬ БОЖЬЯ!

Но чаще всего встречалась такая надпись:

AGUI MATARON UN HOMBRE

А это просто-напросто означает — здесь убит человек.

Своеобразный список убиенных тянулся на протяжении полутора-двух лье, почти по всей долине, затем путники пересекали ручей, который, обогнув деревню Касен, впадает в Хениль, и попадали в другую часть горного края. Тут сьерра, надо признаться, была чуть ниже и легче было преодолеть подъемы. Тропинка терялась в огромном сосновом бору, позади оставались узкие ущелья и отвесные скалы. Вы словно попадали в более спокойные края, и после перехода в полтора лье по извилистой горной тропе, затемненной деревьями, перед вами открывались поистине райские места, куда вы и спускались по пологому склону, покрытому зеленым ковром травы. Там росли желтые душистые цветы, шиповник с алыми плодами, кусты, усыпанные ягодами, по виду схожими с земляникой, а по вкусу — с бананами, но не с теми отменными ягодами, которые они напоминают.

Добравшись до этих мест, странник мог с облегчением вздохнуть, ибо, очевидно, он избавился от двойственной опасности, которую избежал чудом, — опасности разбиться насмерть в пропасти или погибнуть от руки разбойников.

И в самом деле, слева от дороги, приблизительно в четверти лье, виднелось убежище — небольшое белое здание, стены которого, казалось, сделаны были из мела — не то постоялый двор, не то крепость.