Слишком большое сходство   ::   Пронин Виктор

Не обращая внимания на укоризненные взгляды сотрудников, он молча прошел в свой кабинетик. Когда к нему заглянул редактор, тот сидел за столом, вытянув ноги из-под стола, руки Ксенофонтова были сложены на груди, голова откинута к стене, глаза закрыты.

– Так, – сказал редактор. – А очерк?

– Будет очерк. Все будет.

– Опять преступление?

– Убийство. Жестокое, безжалостное убийство в тумане. Заряд картечи в спину. Смерть на месте. Следствие в тупике. Убийца на свободе.

– Понятно, – вздохнул редактор и, не говоря больше ни слова, осторожно закрыл за собой дверь.

А Ксенофонтов видел перед собой туманный берег озера, шелестели камыши, и плескалась красноватая вода, вымывая кровь из страшной раны. И плавала на поверхности серая шляпа с маленьким рыжим перышком, приколотым к ленте. А охота продолжалась, тяжело падали в воду подбитые утки, и только один человек из пятерых знал то, что остальным будет известно лишь через несколько часов. До охоты ли ему было тогда! Но времени, чтобы подготовиться и продумать свое поведение, у него было достаточно. Словно очнувшись, Ксенофонтов оттолкнулся от спинки стула и склонился над телефоном.

– Зайцев? Привет, старик. Скажи мне, пожалуйста, кто и сколько в тот день убил уток?

– Видишь ли, Ксенофонтов, за убийство уток уголовная ответственность не предусмотрена. Может быть, это для тебя новость, но что делать. Мне кажется, ты не понял – меня интересует человек, который убил Асташкина, а не утку.

– Жаль. А ты не собираешься им устроить очную ставку?

– Как, всем сразу?!

– А что? Ведь я не поверю, что нет противоречий в их показаниях. Их надо устранить. И я бы на вашу встречу подскочил, я люблю, когда много народу собирается.

– По двое я с ними проводил очные ставки, но чтобы собрать всех пятерых, – с сомнением проговорил Зайцев. – Надо подумать.

Решайся, старик! Пригласи, пообещай, что всем повестки выпишешь… Они даже благодарны будут. У нас каждый радуется, когда его от работы освобождают, а зарплату сохраняют. Из чего я сделал вывод, что наши граждане деньги любят больше, чем работу. Оно и понятно – за деньги можно хоть что-то купить, а работа совершенно бессмысленна. Но с другой стороны…

– Завтра в пятнадцать, – оборвал его Зайцев и положил трубку.

Ксенофонтов с некоторым огорчением пожал плечами, поскольку следователь не позволил ему зачитать весь фельетон, лежавший перед ним на столе, а на следующий день пришел в прокуратуру за полчаса до назначенного времени. Зайцев был на месте и, судя по всему, волновался – передвигал бумаги на столе, брал телефонную трубку, но номера не набирал, убегал куда-то, возвращался…

– Старик, – не выдержал Ксенофонтов, – остановись. Присядь. Пусть выровняется твое дыхание, установится пульс… Не надо так стараться, усердие должно соответствовать разуму. Все равно начальство тебя ценит, к празднику, глядишь, подарит что-нибудь – значок, а то и грамоту… Расскажи мне лучше о своих гостях.

– Каких гостях?

– Ну, этих… Которых ты пригласил на нашу сегодняшнюю встречу.

– Это не встреча. Это очная ставка.

– Ну извини… Я по темноте и невежеству мог сказать и что-то глупое… Со мной это случается. Итак, кого мы ждем?

Зайцев с минуту сидел молча, смиряясь с легкомыслием Ксенофонтова, с его пренебрежением к тем порядкам, которым служил Зайцев.

– Придут пять человек. Все, кто были участниками той злополучной охоты.

– Кто остался жив после той злополучной охоты, – поправил Ксенофонтов.

– Что? А, да… Конечно. Придут только живые. – И опять не понравились Зайцеву слова Ксенофонтова.