Степной найденыш   ::   Гарт Брет

Но он с болью чувствовал, что эта встреча воскресила в нем все страхи, всю смутную тревогу и то ощущение несправедливости, которое преследовало его в раннем детстве и, как он думал, было навеки похоронено четыре года назад в «Эль Рефухио». Упоминание Сюзи о его отце и упорное недоверие Пейтона пробудили в повзрослевшем уме мальчика первые подозрения, которых не знала до сих пор его открытая душа. Быть может, эта вечная тайна — результат какого-то поступка его отца? Но, оглядываясь на минувшее через много лет, он решил, что этот случай был скорее предзнаменованием, нежели возвратом к прошлому.



ГЛАВА XI

Когда он вернулся в колледж, уже давно отзвонили к вечерне. В коридоре он встретил одного из священников, который, вместо того чтобы строго допросить Кларенса, ответил на его приветствие так серьезно и ласково, что мальчик был поражен. Он зашел в тихий кабинет отца Собриенте сообщить о своем возвращении, но с беспокойством увидел, что директор беседует о чем-то с другими наставниками, которые, когда он вошел, почему-то смутились. Кларенс хотел сразу же уйти, но отец Собриенте прервал разговор и, бросив многозначительный взгляд на остальных, удержал его. Смущенный и растерянный, чувствуя, что надвигается что-то страшное, мальчик хотел уклониться от разговора, торопливо рассказав про встречу с Сюзи и попросив у отца Собриенте совета и помощи. Он взял на себя ответственность за выходку Сюзи и повинился в этом. Старик посмотрел в его правдивые глаза с задумчивой, сострадательной улыбкой.

— А я как раз хотел отпустить тебя к… дону Хуану Робинсону. — Кларенс с удивлением заметил, что он вместо обычного «к твоему двоюродному брату» назвал дона Хуана полным именем. — Но об этом потом. Сядь, сын мой. Я сейчас свободен. Давай побеседуем. Отец Педро говорит, что ты весьма преуспел в переводах. Это похвально, сын мой, весьма похвально.

Кларенс просиял от удовольствия и облегченно вздохнул. Его смутные опасения начали рассеиваться.

— Ты даже научился переводить со слуха! Молодец! У меня как раз выдался свободный час, покажи же мне свои успехи. Хорошо? Я буду ходить по комнате и диктовать тебе, как сумею, по-английски, а ты садись вот здесь и переводи это на хороший испанский язык. Что скажешь? Вот мы и совместим приятное с полезным.

Кларенс улыбнулся. Доброму священнику свойственно было вдруг проверять учеников и наставлять их. Мальчик охотно сел за стол отца Собриенте, положил перед собой чистый лист бумаги и взял перо. Отец Собриенте расхаживал по кабинету тяжелыми, но, как всегда, бесшумными шагами. К удивлению Кларенса, священник, отправив в нос добрую щепоть нюхательного табака, высморкался и начал торжественным тоном, словно произносил проповедь с кафедры:

— Сказано, что грехи отцов падут на детей, и глупцы и безбожники пытались укрыться от этого закона, объявив его жестоким и бесчеловечным. Несчастные слепцы! Ибо разве не ясно нам, что грешник, обуянный гордыней, ослепленный властью и тщеславием и готовый сам принять кару, считая это даже доблестью, должен остановиться, страшась ужасного завета, который обрекает на столь же невыносимые страдания тех, кого он любит, и не в его силах отвести возмездие или принять их муки на себя? При мысли об этих невинных, обреченных на позор, немощи, бедность и, быть может, одиночество, кто оценит его презрение к опасности и смелость? Попробуем представить себе это, Кларенс.

— Как вы сказали, сэр? — отозвался ничего не подозревающий Кларенс, прерывая свое упражнение.

— Я хочу сказать, — кашлянув, продолжал священник, — давай подумаем и представим себе такого отца — отчаянного, своевольного человека, который презрел законы людские и божеские, утешаясь лишь жалким оправданием, которое он называл «честью», и полагаясь только на свою храбрость и знание человеческих слабостей.