Стрелы на ветру   ::   Мацуока Такаси

Маленькое, отдаленное, незначительное княжество. Большинство князей куда богаче. Но сейчас, как всегда происходило в неспокойные времена, князь Акаоки приобретал несоразмерно важное значение. И неважно, кем был нынешний носитель имени – закаленным воином и коварным политиком, как покойный князь Киёри, или изнеженным бездельником, как его преемник, молодой Гэндзи. Слухи вековой давности возносили князей Акаоки на неподобающую их званию высоту. Слухи о даре пророчества, которым они якобы обладают.

– Надо было арестовать его после убийства регента, – произнес Каваками.

– Но это преступление – дело рук рьяных противников чужеземного влияния, а не покровителей христиан, – возразил Мукаи. – Гэндзи не был к этому причастен.

Каваками нахмурился:

– Ты начинаешь изъясняться, как чужеземец.

Мукаи, осознав свою ошибку, низко поклонился.

– Прошу прощения, господин. Я неверно выразился.

– Ты говоришь об уликах и доказательствах, как будто они важнее того, что у человека, в сердце.

– Нижайше прошу прощения, господин, – повторил Мукаи, коснувшись лбом пола.

– Мысли так же важны, как и дела, Мукаи.

– Да, мой господин.

– Если люди – и в особенности князья – не станут нести ответственность за свои мысли, как цивилизация сможет устоять под натиском варварства?

– Да, мой господин. – Мукаи слегка приподнял голову, ровно настолько, чтобы взглянуть на Каваками. – Надлежит ли мне выписать ордер на арест князя?

Каваками вновь приник к телескопу. На этот раз он навел его на корабль, который Мукаи назвал «Вифлеемской звездой». Мощные линзы хитроумного голландского устройства позволили Каваками разглядеть на палубе шхуны какого-то мужчину, на редкость уродливого даже для чужеземца. Глаза его были так выпучены, словно им не хватало места в голове. Лицо исчерчено морщинами гнева, губы искривлены в привычной гримасе, длинный нос смотрит набок, а приподнятые плечи окостенели от напряжения.

Рядом с ним стояла женщина. Кожа ее казалась необыкновенно гладкой и чистой; несомненно, это всего лишь обман зрения, вызванный несовершенством оптики. В конце концов, эта женщина – животное, как и все иностранцы. Мужчина что-то произнес и встал на колени. Его спутница опустилась рядом с ним. Они начали какой-то христианский молитвенный ритуал.

Каваками знал, что это стыд за собственные мысли заставил его слишком резко отреагировать на отголосок чужеземных влияний, проскользнувший в словах Мукаи. Конечно же, аресты сейчас неуместны. Акаока – незначительное владение, но ярость ее отборных самурайских отрядов давно уже вошла в легенды. Любая попытка взять князя под стражу повлекла бы за собой волну убийств. В историю оказались бы втянуты другие владетели, что привело бы ко всеобщей междоусобице, а она, в свою очередь, стала бы превосходным поводом для чужеземного вторжения. Нет, если князя Акаоки и придется уничтожить, сгодятся и более окольные пути. А уж в этом Каваками был истинным знатоком своего дела.

– Пока не нужно, – сказал Каваками. – Посмотрим, кто еще заплывет в наши сети.

* * *



Еще не успев как следует проснуться, Старк схватился за оружие: пистолет послушно лег в правую руку, нож – в левую. В ушах у него звенели яростные вопли. В окно сочился тусклый утренний свет. Старк оглядел каюту; дуло пистолета послушно следовало за направлением взгляда. Никого. Может, ему опять приснился кошмар?

– «Итак ждите Меня, говорит Господь, до того дня, когда я восстану для опустошения…» – долетел с палубы голос Кромвеля.

Старк расслабился и опустил оружие. Опять этот проповедник взялся за свое: орет во всю глотку, будто его черти поджаривают.

Старк поднялся с койки. Его сундучок уже стоял, раззявив пасть, и ждал, пока хозяин сложит вещи.