Тарзан и золотой лев   ::   Берроуз Эдгар Райс

---------------------------------------------

Эдгар Райс Берроуз

Тарзан и золотой лев

I. ЗОЛОТОЙ ЛЕВ

Сабор-львица кормила своего единственного детеныша – маленького, пушистого, словно Шита-леопард. Она лежала на боку, греясь под лучами теплого солнца, перед входом в пещеру, служившую ей логовом. Глаза ее были полузакрыты, но она все время была начеку. Вначале у нее было три детеныша – две дочери и один сын, и Сабор вместе с Нумой-отцом очень гордились ими. Но добычи было маловато, и у Сабор не хватало молока для всех. К тому же погода вдруг ухудшилась: похолодало, начались дожди, – и малыши заболели. Обе дочери погибли, выжил лишь самый сильный. Сабор печалилась, ходила вокруг неподвижных комочков, скуля и оплакивая потерю. Время от времени она подталкивала их мордой, как бы желая пробудить от долгого сна, от которого не бывает пробуждения. Наконец, она смирилась с неизбежностью, и теперь ее дикое, но любящее сердце наполнилось заботой о единственном оставшемся в живых львенке. Вот почему Сабор была более насторожена, нежели обычно.

Лев Нума охотился. Сабор в полудреме мечтала о Ваппи – жирной антилопе, которую, может быть, в этот момент Нума тащит через джунгли к пещере, а вдруг это будет Пассо-зебра, чье мясо являлось ее любимым лакомством. Рот львицы наполнился слюной.

Но что это? До ее обостренного слуха донесся слабый шорох. Подняв голову, Сабор повернула ее сначала в одну, затем в другую сторону, пытаясь чуткими ушами уловить направление звука. Сабор принюхалась, но ее ноздри почуяли лишь дуновение прохладного ветерка. Однако шум вскоре повторился и уже значительно ближе. По мере приближения звуков нервозность зверя возрастала, и, перестав кормить детеныша, Сабор вскочила на ноги. Львенок слабым рычанием выразил свое недовольство, но львица успокоила его тихим урчанием. После этого он встал рядом с матерью, взглянул сначала на нее, а потом в ту сторону, куда смотрела и она.

В раздававшихся звуках Сабор ощущала некоторую опасность, но не могла еще определить природу их происхождения… Может, это возвращается ее Великий Повелитель? Но нет. Лев, тащивший в логово добычу, «звучал» совершенно по-другому. Львица взглянула на своего детеныша, вновь успокаивающе заурчав. Она боялась потерять своего последнего малыша, которому со всех сторон грозила опасность, но, с другой стороны, именно она, Сабор-львица, и была здесь, чтобы защитить его.

Вдруг прохладный ветерок донес до ее ноздрей запах того, кто пробирался через заросли джунглей. Морда зверя мгновенно ощетинилась в злобной гримасе.

Это была маска дикой ярости, ибо запах принадлежал ненавистному человеку.

Сабор напряглась и дала знак львенку затаиться в густой траве и оставаться там до ее возвращения. Быстро и бесшумно она двинулась в сторону незнакомца.

Львенок слышал то, что слышала его мать, а теперь и он уловил запах человека. Этот запах он ощутил впервые, но инстинктивно понял, что так пахнет враг. Поэтому его реакция была точно такой, как и у взрослых львов: вдоль маленького хребта дыбом поднялась шерсть, малюсенькие клыки оскалились.

По мере того, как Сабор углублялась в заросли, малыш, забыв ее запрещение, следовал за ней. Он шел, покачиваясь на слабеньких лапках, и вид его вызвал бы улыбку, если бы не величественная посадка головы и широкая грудь, в которой угадывалась будущая мощь. Львица, настойчиво устремившаяся вперед, чтобы убить врага, не знала, что детеныш идет за ней.

В непроходимых зарослях джунглей львы протоптали тропинку, больше напоминающую туннель, ведущий от логова к небольшой полянке. Выныривая из джунглей в одном месте, тропинка выводила на открытое пространство, а затем вновь ныряла в непроходимые заросли.