Текучая Вода   ::   Эмар Густав

— Э! — сказал Оливье, заметив Текучую Воду, покрытого ранами, в нескольких шагах от себя, — не убивайте его, это старый знакомый!

Охотник сдал донну Диану на руки ее отцу. Дон Аннибал, обрадованный спасением дочери и в то же время опечаленный безнадежным положением жены, всеми силами старался вернуть ее к жизни.

— Прощай, — произнесла слабым голосом донна Эмилия, тихо сжимая руки дочери и мужа, — дочь утешит тебя. Я умираю счастливая, так как своей смертью спасла ее! — И, тихо склонив голову на плечо мужа, она отдала душу богу, пытаясь улыбнуться тем, кого покидала навсегда.

Уже передав донну Диану отцу, Оливье заметил Текучую Воду. Около старого сахема лежал граф Мельгоза с пронзенным бедром.

Вождь, остававшийся до сих пор неподвижным, с закрытыми, как у мертвого, глазами, сделал порывистое движение и поднял руку.

— Минуту, — вскричал он с трудом приподнимаясь на локте, — позвольте мне сказать два слова этому человеку!

Граф приказал охотникам отойти. Те повиновались.

— Вождь, мне жаль видеть тебя в таком положении, — сказал с жалостью канадец, вспомнивший гостеприимство сахема, — позволь мне перевязать твои раны, а потом можешь говорить, сколько угодно!

— Зачем? — с горечью отвечал вождь, — я чувствую приближение смерти. Ее черные крылья уже простираются над моими глазами. Не мучь меня!

— Пусть он говорит, — прервал граф, — может быть, мы и не подозреваем, насколько важными окажутся его слова.

— Да, да, — подтвердил с насмешкой вождь, — гораздо важнее, чем вы думаете! — И, сделав чрезвычайное усилие, он приблизил свое лицо к лицу графа и вскричал с невыразимой ненавистью:

— Узнаешь ты меня?

— Я, — отвечал граф, пристально глядя на него, — нет!

Лицо старого вождя, уже обезображенное приближением смерти, приняло зловещий вид.

— Ты не узнаешь меня, — сказал он глухим голосом. — Однако, ты мой враг, моя рука тяжело легла на твое семейство. Вспомни об ужасной смерти брата, это я его убил. О, часть моего мщения ускользнула сегодня, это правда! Но моя душа не одна полетит к вечно счастливым лугам. Эта женщина, Царица Саванн мертва, как и ее дочь, я достиг своей цели!

— Ты ошибаешься, вождь, — грубо вмешался честный Клари, оскорбленный словами индейца. — Царица Саванн, как ты называешь донну Эмилию, действительно умерла, но, благодаря мне, ее дочь здорова и спасена!

Конвульсивная дрожь потрясла тело индейца. Он бросил на охотника гневный взгляд, но почти тотчас же продолжал с торжеством:

— Есть еще жертва моей ненависти: ребенок, которого я похитил и доверил Сумаху…

— Ну? — спросил насмешливо канадец, с очевидным намерением побудить краснокожего к полному признанию.

— Да, да, — продолжал вождь с горечью, — я знал, что все бледнолицые изменники, и Сумах такой же…

Канадец сделал гневное движение, но сейчас же подавил его.

— Этого ребенка, — вскричал с жестокой радостью сахем, — дон Аннибал воспитал как сына. А! А! Этот прекрасный дон Мельхиор Диас…

— Ну? — спросил нетерпеливо граф.

— Это был твой сын! Но он умер, умер, упав на дно бездны!

Оливье наклонился к нему и, тронув слегка за плечо, сказал, указывая на молодого человека, прискакавшего к ним в надежде оказать помощь графу.

— Посмотри, презренный, посмотри и умри в отчаянии, потому что тот, кого ты считаешь мертвым, здесь!!!

Текучая Вода выпрямился, как будто поддерживаемый неизвестной силой. Его расширенные от страха и обманутой ярости глаза устремились на молодого человека со страшным выражением.

— О! — вскричал он шипящим голосом, — все, все спасены! Бог бледнолицых победил! — И упал назад, не стараясь удержаться. Еще не достигнув земли, он умер.

Дон Мельхиор Диас был без труда признан за сына графа Мельгозы.