Товарищ маузер   ::   Имерманис Анатоль

Аннотация: Повесть "Товарищ маузер" переносит читателя в бурный, полный героических событий 1905 год.

В огне русской революции выросли и закалились профессиональные революционеры-подпольщики, боевики, отважные борцы за дело рабочего класса. Их борьба была освещена романтикой подвига во имя счастья трудящихся.

Книга содержит иллюстрации.

---------------------------------------------

Гунар Цирулис, Анатоль Имерманис

Товарищ маузер

Разворачивайтесь в марше!

Словесной не место кляузе.

Тише, ораторы!

Ваше

слово,

товарищ маузер.



В. Маяковский.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой Жорж Шампион вынужден изменить свое представление о Риге

1



Замерли последние бравурные аккорды вальса Штрауса. Толстый капельмейстер, проклиная в душе августовскую жару и свой тесный, в золотых позументах мундир, отер пот со лба и раскланялся перед публикой.

Однако аплодисментам явно недоставало энтузиазма. Дамы вяло щелкали веерами по затянутым в перчатки ладоням; мужчины, страдавшие от жары несравненно сильнее, обмахивали разгоряченные лица шляпами и сложенными газетами. Немного легче было тем, кто слушал концерт, сидя на веранде ресторана. Они тянули из высоких глиняных кружек ледяное пенистое пиво.

Тени гуляющих укоротились. Обрамленные розами солнечные часы показывали ровно двенадцать, когда со стороны улицы Паулуччи в парк вошли два человека. Младший, которому черные усы, степенная походка и трость придавали известную солидность, был одет в непомерно длинное пальто из серого габардина и такого же цвета цилиндр. Поднятый воротник, белый шелковый шарф, бледность лица и лихорадочный блеск черных глаз наводили на мысль, что он, возможно, болен. Со своим спутником, который по годам казался вдвое старше, он беседовал по-французски, правда с весьма заметным акцентом. Его спутник, в клетчатом дорожном костюме, был долговяз и подвижен. Голова этого человека ни секунды не оставалась в покое – он поворачивал ее в разные стороны, и стеклышки пенсне на его тонком с горбинкой носу сверкали, как два маленьких солнца. Стремительные жесты и громкий голос выдавали бьющую через край кипучую энергию.

– Господин Русениек, – говорил он младшему, – ну ради какого дьявола я приехал сюда? Почему в августе тысяча девятьсот пятого года я нахожусь не в Париже, а в Риге? Да потому, что я имел намерение обрушить на своих читателей водопад увлекательных корреспонденции о героической борьбе, о схватках революционеров с полицией, о побегах и погонях, о взрывах. Однако я в этом городе уже полтора часа, а ни по дороге с вокзала в гостиницу, ни теперь не замечаю, чтобы здесь пахло революцией. Нет, господин Русениек, так дела не делают. Я сегодня же должен сообщить в Париж о каком-нибудь значительном событии. Там, где находится Жорж Шампион, не может быть тишины! Я вас спрашиваю, господин Русениек, где революция?

В глазах Русениека вспыхнули огоньки иронии.

– Ну вот и сообщите своим читателям, что на нашей земле мир и благоволение, – усмехнулся он.

– Я чувствую себя обманутым, а вы со своими шутками! – рассердился Шампион. – Все газеты пишут, что в здешних местах пороховая бочка вот-вот взорвется, что число приверженцев революции стремительно растет, что в ближайшее время возможна всеобщая революционная вспышка. А что я вижу? Сонную провинцию! Курорт! Моды, отставшие от Парижа на несколько лет! – Шампион с презрением кивнул на шелковые шляпы с громадными полями, на соломенные канотье и черные котелки. – Ну, а где же революция, я вас спрашиваю? Где? Где знаменитые боевики с бомбами и маузерами? Где жандармы? Я не вижу даже ни одного гар… гор… Как у вас тут называют полицейских?

– Городовой! – засмеялся Русениек.