Варфоломеевская ночь   ::   дю Террайль Понсон

Гасконец при входе в комнату низко поклонился королю, бросил равнодушный взгляд на стоявшего за креслом пажа и выжидательным взором уставился на короля Карла.

Последний внимательно наблюдал за ним, но на лице хорошо владевшего собою гасконца нельзя было прочитать ничего, кроме ожидания.

— Ну-с, кузен, так вы не знаете этого юноши? — спросил король.

— Кажется, я видал его где-то, государь! — ответил Генрих. При этих словах Лагир вздрогнул, отступил на шаг и с видом величайшего изумления посмотрел на человека, который был одет пажом, но которого король именовал кузеном.

Это вышло у гасконца так естественно, что король Карл окончательно убедился в непричастности Генриха Наваррского к истории похищения королевы, и, несколько подумав, произнес:

— Свет пролит наконец, и вы свободны, кузен! Пибрак, верни шпагу его величеству наваррскому королю! Что же касается вас, молодой человек, — обратился он к Лагиру, — то выбирайте: или вы назовете мне своих соучастников, или вернетесь в При-Дье, где пробудете до самого дня суда. — Я не предатель, государь, — ответил Лагир.

— Что же делать, в таком случае уведи его в При-Дье, Пибрак!

Капитан опять увел арестованного, однако в коридоре, опасливо оглянувшись по всем сторонам, сказал: — Вы умеете плавать и нырять, надеюсь? — Умею. А что?

— Возьмите вот эту свечку, кремень и огниво, а затем вот вам веревка с узлами. Привяжите эту веревку к кольцу около ублиетты — вы рассмотрите его с помощью свечи — и затем опускайтесь по веревке вниз. Сквозь воду вы увидите светящуюся полоску: это — оконце, через которое у нас случайно удрал Лашеней. Небольшая холодная ванна — — и вы будете спасены, ну, а когда вы выплывете в Сену, то вас уж подберет какая-нибудь лодочка.

— Да я и так доплыву до берега, лишь бы выбраться! — радостно воскликнул Лагир, с благодарностью принимая от Пибрака перечисленные им предметы.

Пибрак запер узника и отправился обратно в прихожую короля. Проходя по коридору, он услыхал на дворе большой шум и, высунувшись в окно, убедился, что это приехала из Медона королева-мать.

— Гм… — пробурчал Пибрак, — я, кажется, вовремя выручил Лагира; ведь королеве-матери захочется хоть на ком-либо сорвать гнев, а так как наваррскому королю, слава богу, удалось вывернуться вполне благополучно, то все пало бы на голову несчастного гасконца.

Действительно, Екатерина Медичи вернулась во дворец в мрачном расположении духа. Во-первых, она была недовольна оборотом, который приняло дело вследствие наглой и смелой лжи Лагира еще в медонском домике; во-вторых, она ожидала, что при входе во дворец встретит ее сын, король Карл; между тем он не только не сделал этого, но еще через дежурного офицера приказал просить мать к себе.

Войдя в королевский кабинет, Екатерина Медичи была поражена бледностью сына.

— Что с вами, государь, здоровы ли вы? — заботливо спросила она.

— Вы чересчур много заботитесь о моем здоровье, — загремел в ответ король, — поговорим лучше о вас. В каком замке предпочитаете вы, ваше величество, провести остаток своих дней?

— К чему этот вопрос, сын мой? — изумленно спросила Екатерина.

— К тому, что я ссылаю вас! — крикнул Карл, швыряя матери письмо герцога Франсуа. — А, так я, по-вашему, болен, и вы заботитесь о моем наследнике? Вот как, вот как?.. — Он захохотал хриплым, злым смехом. Вдруг его лицо сильно покраснело вплоть до белков глаз, и, схватившись за виски, он простонал: — Боже мой, уж не напророчили ли вы? Мне дурно… Все кружится перед глазами… Как болит голова!..

Королева испуганно смотрела на сына. А тот вдруг с протяжным воем схватился за голову и тяжело рухнул на пол.

— Помогите! Помогите! Помогите! — отчаянно закричала Екатерина.

Вбежали пажи и подняли короля с пола.