Весы смерти   ::   Смит Уилбур

За час осмотрительной игры выигрыш Джейка перевалил за сотню фунтов, и он наслаждался ощущением тепла и довольства, переваривая вкусный и сытный обед. Лишь новый друг и благодетель причинял ему некоторое беспокойство.

Гарет Суэйлз чувствовал себя в высшей степени непринужденно, он беседовал на равных с пэром, иногда снисходил до плантатора и даже изъявлял сочувствие гражданскому чиновнику в его безнадежной погоне за удачей. Он не выигрывал и не проигрывал какой-либо значительной суммы, а карты тасовал с изумительной ловкостью. В его длинных тонких пальцах с ухоженными ногтями карты шуршали, мелькали, потрескивали, струились с такой скоростью, что сливались в глазах.

Джейк внимательно, но не показывая виду, наблюдал за майором Суэйлзом каждый раз, как тому выпадала очередь сдавать. Если не заглянуть в карты, когда сдаешь, то никаким, самым волшебным образом нельзя их пометить, но Гарет не поворачивал их рубашкой вниз. Он даже ни разу не взглянул на них, сдавая, — он непринужденно поглядывал на остальных игроков. Джейк немного расслабился.

Плантатор сдал ему четыре карты одной масти для открытого флеша, он прикупил еще шестерку червей. Гражданский чиновник, из свойственного ему неуемного стремления к удаче, поднял его на двадцать фунтов. Вздыхая и мрачно ворча себе под нос, он бросил костяные фишки на стол, и Джейк благополучно подгреб их, аккуратно расположив перед собой.

— Давайте возьмем новую колоду, — улыбаясь сказал Гарет. — Может быть, удача повернется к вам лицом.

Гарет подверг новую колоду тщательной проверке, вскрыл ее ногтем большого пальца, вынул нетронутые карты с велосипедными колесами на рубашке, развернул их веером, выудил джокеры и начал тасовать, одновременно рассказывая смешной и очень неприличный анекдот о епископе, который по ошибке попал в дамскую комнату на вокзале Чаринг-Кросс. Анекдот занял одну-две минуты, и под раскаты мужского гогота Гарет стал сдавать, бросая карты по зеленому сукну так, что они ложились кучкой перед каждым игроком. Только Джейк заметил, что под рассказ о душераздирающих приключениях епископа в дамской комнате Гарет разделил колоду на две части и вполне мог разглядеть карты за те крохотные мгновения, когда, тасуя, задевал то одну, то другую манжетами.

Громко гогоча, юный баронет взял карты и посмотрел на них. Следующий приступ хохота оборвался на середине, веко баронета задергалось, будто верша любовь с его носом. На противоположном конце стола с присвистом вдохнул плантатор и тут же поспешно закрыл свои карты, прижав их обеими руками к столу. Справа от Джейка засияло, как полированная желтая слоновая кость, лицо гражданского чиновника, пока он разглядывал карты, с его лысеющего лба сбежала капля пота, скатилась по носу и, незамеченная, сорвалась на крахмальную манишку.

Джейк посмотрел в свои карты, увидел краем глаза трех дам, вздохнул и начал свой рассказ: — Когда я был первым механиком на старой посудине «Харвест Мэйд», которая стояла на приколе в Колуне, шкипер привел на борт замечательного паренька, и мы все засели играть. Ставки росли и росли, так что к полуночи у этого парня на руках было целое состояние.

Джейка явно никто не слушал, все были слишком погружены в собственные карты.

— Под конец у шкипера оказались четыре короля, у меня — четыре валета, а доктор остался всего-навсего с четырьмя десятками.

Джейк переложил своих дам и умолк, пока Гарет Суэйлз выполнял заказ гражданского чиновника на две карты.

— Парень взял себе одну карту из прикупа, — продолжил Джейк, — и ставки полезли вверх как сумасшедшие. Мы ставили все, что у нас было… Спасибо, друг, я тоже прикуплю две карты.

Гарет бросил ему две карты через стол, Джейк, перед тем как взять их, положил на стол свои.

— Так вот… Как я говорил, мы поставили все, чуть ли не до подштанников.