Воды Экса   ::   Дюма Александр

Я не посмел спросить, кто такой Жакото, из страха показаться слишком провинциальным, и направил свои стопы к переполненному кафе; все столики были заняты; за одним все же оказалось свободное место, я завладел им и позвал официанта.

Мой призыв остался без ответа. Тогда я прибегнул к своему самому зычному голосу, но и это не помогло.

— Ви нетафно прибили к Экс? — спросил меня с немецким акцентом один из моих соседей — он поглощал пиво и выдыхал дым.

— Сегодня вечером.

Он кивнул, как бы говоря: в таком случае все понятно, и, повернув голову в сторону двери, произнес лишь одно слово:

— Шакото!

— Сию минуту, сударь! — ответил чей-то голос.

И тут же появился Жакото; это был всего-навсего старший официант. Он остановился у нашего столика: стереотипная улыбка не сходила с его толстого, добродушного и глупого лица. Видели бы вы эту физиономию! Пока я заказывал смородиновую настойку, раздалось одновременно множество голосов:

— Жакото, сигару! — Жакото, газету! — Жакото, огня!

Откликаясь на каждый возглас, Жакото тут же извлекал требуемую вещь из кармана; мне на мгновение показалось, что он обладал волшебным кошельком Фортунатуса.

В ту же минуту из темной залы, смежной с кафе, донесся еще один голос:

— Жакото, двадцать луидоров!

Жакото приложил руку к глазам, взглянул на того, кто обращался к нему с этой просьбой, и, вероятно удостоверившись в платежеспособности клиента, порылся в своем чудодейственном кармане, извлек из него пригоршню золотых монет и, ничего не прибавив к своим обычным словам: «Сию минуту, сударь!» — вышел, чтобы принести мне настойку.

— Ты проигрался, Поль? — спросил молодой человек, сидевший за соседним столиком.

— Потерял три тысячи франков…

— А ви играете? — спросил меня немец.

— Нет.

— Почему?

— Я недостаточно беден, чтобы мечтать о выигрыше, и недостаточно богат, чтобы рисковать проигрышем.

— Ви прави, молодой шеловек! Шакото!

— Сию минуту, сударь!

— Пиво и сигара.

Жакото принес ему шестую сигару и четвертую бутылку пива, предложил огня и откупорил бутылку.

Пока я пил настойку, двое наших попутчиков подошли к моему столику и хлопнули меня по плечу; с дюжиной приятелей, встреченных в Эксе, они собрались на следующий день ехать купаться на озеро Бурже в полулье от города и пришли спросить, не желаю ли я примкнуть к ним. В моем согласии можно было не сомневаться; я поинтересовался только, как мы туда доберемся; они ответили, чтобы я ни о чем не тревожился: все улажено. И я преспокойно отправился спать.

Наутро я был разбужен громким шумом под моим окном. На этот раз имя Жакото было заменено моим собственным именем, и не менее тридцати глоток выкрикивали его что есть мочи, стараясь докричаться до моего третьего этажа. Я соскочил с кровати, думая, что в доме пожар, и подбежал к окну. Тридцать — сорок наездников верхом на ослах выстроились в два ряда на площади, перегородив ее во всю ширину. Такое зрелище привело бы в восторг самого Санчо. И все они приглашали меня присоединиться к их компании.

Я попросил на сборы пять минут, каковые и были мне дарованы. С редкой любезностью, которую читатель оценит ниже, в мое распоряжение была предоставлена великолепная ослица по кличке Кристина. Маркиз де Монтегю верхом на породистом вороном жеребце был единогласно провозглашен генералом и командиром всей нашей оравы; он дал сигнал к отъезду, обратившись к нам с кратким напутствием, которое было в ходу у полковников кирасир:

— Вперед! По четверо в ряд, рысью, если желаете, галопом, если можете!

Мы и в самом деле тронулись в путь, причем каждого из нас сопровождал мальчишка, коловший булавкой круп осла.