Вожак санитарной упряжки   ::   Коковин Евгений Степанович

Лаял он редко, когда это, видимо, было крайней необходимостью. Чаще Малыш слышал сквозь сон его рычанье.

Неизвестно, что сулила Малышу будущая жизнь в колхозе. Может быть, хозяин надеялся, что молодой пес заменит впоследствии Полкана.

Но однажды Малыш непростительно провинился. Он погнался за цыпленком и, играя, задушил его. Хозяйка страшно рассердилась и больно ударила Малыша коромыслом. Малыш ускользнул от второго удара и, перепугавшись, забился в конуру к Полкану.

Два часа просидел он в этом убежище, не понимая по глупости своей вины.

Но потом хозяйка тем же коромыслом заставила его выбраться из конуры. Однако она не стала Малыша бить, а затащила в избу. Спустя несколько минут, Малыш, сидя в тесной и очень неудобной корзинке для овощей, совершал путешествие в город.

Новую хозяйку звали Раечкой. Это была молодая женщина лет двадцати пяти. Она называла Малыша бесчисленными ласкательными именами, кормила его до отвала пряниками и не выпускала из комнаты. Вначале это нравилось Малышу, но скоро двадцатиметровая комната, перегруженная мебелью и цветочными горшками, надоела ему.

Родители Малыша были вольнолюбивые, сильные собаки севера. Они никогда не жили в комнатах и не чувствовали на себе чрезмерной опеки человека. Должно быть, любовь к свободе, к тундровым просторам, к необъятности неба и заставила скучать Малыша.

Ему удалось выбраться на улицу. Конечно, вволю набегавшись, он сам возвратился бы в комнату. Но Раечка насильно унесла его домой.

После улицы комната показалась Малышу особенно невыносимой и душной. Теперь он беспрестанно скулил и царапал дверь, предусмотрительно закрытую Раечкой на задвижку.

На ласки хозяйки он озлоблялся и, подражая Полкану, ворчал. Это пугало Раечку. У Малыша были крепкие зубы, да и сам он за последнее время значительно подрос и перестал быть беспомощным щенком.

Однако его молодость и неопытность проглядывали во всем. Раечке ничего не стоило обмануть его, заманить в дальний угол и потом поспешно выскочить за дверь. Малыш бросался к двери, яростно бил в нее лапами, но все было напрасно.

Однажды ему посчастливилось. Почтальон принес телеграмму. Пока Раечка расписывалась в толстой книге, Малыш воспользовался тем, что дверь осталась незапертой. Два прыжка – и он оказался за дверью. Опрометью бросился он бежать по улице и даже не слышал, как тщетно звала его огорченная до слез Раечка.

Свобода! Городской шум немного пугал Малыша. Но ощущение того, что ему можно бежать куда угодно, вызвало в нем величайший восторг.

Освоившись с городской сутолокой, Малыш принялся гоняться за машинами, потом попытался заигрывать с большой гладкошерстной собакой, но тут же получил отпор.

Но больше всего ему нравилось небо, голубое, необъятное небо, которое было всюду – и вверху, и в конце длинной улицы, за крышей любого из домов. Именно небо давало ему ощущение неограниченной свободы.

Малышу нравилось мчаться по улице, заглядывать в незнакомые дворы, лаять и метаться из стороны в сторону.

Бросаясь на стаю воробьев. Малыш не огорчался, когда они рассыпались у него из-под носа. Он делал это из озорства, развлекаясь переполохом среди испуганных птиц.

К вечеру Малыш утомился. Он не отказался бы от хорошей кости или от чашки овсяной каши. Пожалуй, он был не прочь теперь даже возвратиться в комнату, откуда самовольно бежал. Но найти дом после продолжительного блуждания по городу ему, конечно, не удалось.

Хотя родители Малыша не были комнатными собаками и очень любили свободу, все же они жили с человеком, привыкли ему повиноваться и никогда не покидали его. Потому и Малыш, оставшись один среди притихшей, пустынной улицы, забеспокоился и загрустил.