Смерть мисс Мак-Джинти   ::   Кристи Агата

Как бы то ни было, виновный понес наказание по заслугам… Так было в отношении и других дел, которыми я занимался. Был, например. Уистлер, которого повесили и справедливо. Были убийцы старика Гитермана. Был Верол, отравитель Другим удалось выпутаться. Среди них — миссис Кортлэнд: ее муж был прохвостом, и присяжные это учли. Трантер — улики против него были спорными. Такое случается!.. Иногда присяжные просто сентиментальничают, в других случаях они попадают под влияние адвокатов, умело использующих какую-нибудь незначительную деталь, а порой и обвинение идет не правильным путем… В суде присяжных всякое бывает, и я всего насмотрелся. Но я никогда не видел, по крайней мере в Англии, чтобы человека вешали за преступление, которого он не совершал, и я не хочу, чтобы подобное случилось.

— И вам кажется, что это вот-вот произойдет, — сказал Пуаро. — Но почему же?..

Пенс прервал сыщика:

— Я заранее знаю все ваши вопросы, и я отвечу на них. Провести расследование было поручено мне. Я провел его со всей тщательностью, собрал улики, которые как будто все указывали на одно и то же лицо, и, когда досье было готово, я передал дело своим начальникам. Оно меня больше не касалось, дальнейшее зависело от судебного следователя. Перед лицом фактов ему не оставалось ничего иного, как возбудить уголовное дело. Итак, Джеймс Бентли был арестован; его судили и признали виновным. Принимая во внимание, как все это было представлено (а иначе оно не могло представляться), присяжные его осудили с чистой совестью. Я уверен, что все они были абсолютно убеждены в виновности обвиняемого.

— Но вы-то в этом не убеждены?

— Нет.

— Почему?

Спенс вздохнул и потер подбородок своей широкой ладонью.

— Не знаю, почему. Я не могу точно определить. Для присяжных он был, несомненно, убийцей, а для меня нет… И в таких делах у меня все же больше опыта, чем у них.

— Разумеется, вы — специалист в том, что касается убийц!

— Прежде всего он вел себя не вызывающе, не хорохорился. А убийцы, как правило, становятся в позу. Они очень довольны собой, полагают, что всех проведут, они считают себя большими ловкачами и даже на скамье подсудимых, когда уже не могут питать иллюзий относительно того, что их ждет, продолжают играть комедию. Они впервые в жизни как бы получают ведущую роль, и это приносит им удовлетворение. Они ведут себя вызывающе! Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Вполне. А этот Джеймс Бентли не… хорохорился?

— Нет. Он выглядел так, словно страх лишил его всякого соображения. Кое-кто счел это лишним доказательством его виновности. Но только не я!

— Что же представляет собою этот Джеймс Бентли?

— Ему тридцать три года, среднего роста, желтый цвет лица, носит очки…

Пуаро жестом прервал Спенса.

— Меня интересует не внешность, а личность.

— Понимаю…

Комиссар минуту помолчал, и затем продолжил.

— В нем мало что вызывает симпатию. Очень нервный, смотрит не в лицо собеседнику, а как-то исподлобья — все это вызывает неприязнь присяжных. Иногда он довольно безликий, а иногда озлобляется, и вспышки гнева симпатии ему не прибавляют. Он кажется мне робким. У меня был кузен, немного похожий на него. Когда у таких людей что-то не ладится, они лгут так по-глупому, что сразу видно — говорят не правду.

— Признаться, в вашем Джеймсе Бентли нет ничего привлекательного!

— Согласен. Его нельзя назвать симпатичным. Но я не хочу, чтобы его повесили!

— А вы думаете, его повесят?

— Не знаю, как он избежит петли. Его адвокат может потребовать пересмотра дела из-за каких-нибудь невыполненных формальностей, но я сомневаюсь, чтобы это ему удалось.

— У Бентли был хороший защитник?

— Молодой Грейбрук, защитник по назначению.