Затерявшиеся в тайге   ::   Репин Леонид

Ученые считают, что уменьшение площади, занимаемой лесами, вместе с продолжением использования в качестве источника энергии горючих ископаемых может привести в итоге к потеплению климата в масштабе всей планеты. А это в свою очередь вызовет таяние ледников, повышение уровня вод Мирового океана и его наступление на сушу.

А ведь совсем недавно в США всерьез обсуждался вопрос о том, что девственные леса нужно истребить и на их месте развести лесоводческие фермы — нечто вроде колоссальных садов, в которых росли бы исключительно ценные породы деревьев. Так и говорилось: «Большинство девственных лесов уже отжили свой век».

Да как же они отжили! Утверждать это значило бы утверждать, что отжил свой век океан. Вывести девственные леса — это значит прежде всего потерять навсегда многие ценные виды растений (а для науки все они ценные), животных, в течение всей эволюции приспосабливавшихся к жизни в конкретном сообществе. Уничтожение девственных лесов может привести и ко многим другим неприятным, даже непоправимым последствиям.

При потребительском, бездумном отношении к лесу с ним вот что может случиться: он либо исчезнет совсем, либо превратится в популяции чахлых, низкорослых растений-выродков, подобных искусственно выведенным японским бонсаи — миниатюрным деревьям, сохранившим все внешние признаки могучих деревьев. Бонсаи — настоящее чудо, но они хороши только в цветочных горшках.

А ведь давно уже приходится заботиться о сохранении лесов. У нас, в России, где леса, казалось, всегда было не счесть-перечесть, и то беречь от злостной вырубки приходилось. Среди указов Петра я нашел как-то такой:

«О заповедных лесах в нынешнем 1719 году июня в 17 день.

Великий Государь указал по имянному своего Великого Государя указу во всем государстве, заповедных лесов, которые годны к корабельному строению, а именно дубу, илему, вязу и толстой сосны, которая в отрубе двенадцать вершков и больше, от больших рек в стороны по пятидесят верст, а от малых рек, которые в те большие реки впали, а плавному ходу по них быть мочно, в сторону ж по двадцати верст отнюдь никому ни на какие нужды не рубить и валежнику не брать.

... А ежели в тех местах понадобится дуб к Его Государевым делам или кому и на деловые нужды, и об оном просить прежде позволения из Адмиралтейской коллегии или у определенных из той коллегии к тому делу командиров и, получа оттуда указ, потом рубить... по селам и по деревням выбрать надзирателей добрых людей, у которых бы меньше пяти сот дворов в надзирании не было, и дать им особые пятна с гербами тех провинций, и теми пятнами пятнать заповедный лес, который позволится на вышеописанные нужды рубить, а без того отнюдь никому не дерзать. А буде кто сей указ преступит, и вышеозначенные леса рубить будет без указа и без пятен собою, также кто рубить прикажет, помещик или прикащик, и на таких людях брать штрафу за дуб, хотя кто собою и валежник рубить будет, по пятнадцати рублев за дерево, а за прочие леса по прежнему указу по десяти рублев за дерево, а за многую заповедных лесов посечку, учиня наказание, вырезав ноздри, ссылать на каторгу».

Что и говорить, мудрый указ... Если уже более четверти тысячи лет назад о лесах приходилось пещись, то теперь более этого делать приходится. Теперь человек сажает лес, пытаясь возместить хоть какую-то часть потери.

И как все-таки хорошо сознавать, что наша тайга—самый обширный лес на земле... Совсем иначе воспринимается она отсюда, с большой высоты, — величественной, безмерно могучей.

В одной старой книге я нашел такое определение тайги: «Это более или менее густая, в естественном состоянии, обыкновенно, труднодоступная хвойная чаща с болотистой почвой, с буреломом и ветровалом. Еще недавно (до середины 90-х годов XIX столетия) таежные и урманные пространства Сибири были совершенно не исследованы и считались непригодными для заселения».