Заживо погребенная   ::   Эмар Густав

Как он ни отговаривался, ему пришлось уступить, но так как он более всего боялся, чтобы Фелиц не мог его упрекнуть в трусости, то было решено, что он пойдет один, а друзья будут за ним следить издали, для того чтобы в случае нужды они могли поспеть к нему на помощь.

— Ну, если ты уж такой упрямый, то иди вперед, — сказал Бернардо, — во всяком случае, мы не дадим этому олуху тебя убить.

— Спасибо, — ответил, смеясь, Юлиан. — Но если уж быть сегодня драке, то едва ли Фелицу удастся меня одолеть, ему сегодня что-то не везет.

Молодые люди дружно расхохотались и отравились в путь.

Мы уже сказали, что село было окружено со всех сторон густым лесом. Юлиану приходилось пересечь этот лес, чтобы дойти до своего дома, и идти этим путем около получаса.

Луна светила с безоблачного неба, так что в чаще не было особенно темно, на полянах же было совсем светло.

Молодой человек уже прошел более половины пути, когда, подойдя к довольно просторной поляне, увидел на ней четырех человек, которые, как казалось, его ожидали.

— Ого! — проговорил он про себя. — Неужели мои друзья были правы? Ну, пойду к ним навстречу, там видно будет!

И, попробовав, хорошо ли вертится в его руке дубина, он вышел на середину поляны.

В это время один из стоявших на поляне пошел к нему навстречу.

— Ага! Это ты, Пауло, — сказал Юлиан весело. — Что же ты тут делаешь?

— Я тебя ждал, Юлиан, — ответил ласково Пауло.

— Ну, так вот и я — что же тебе от меня нужно?

— Да мне-то, собственно, от тебя ничего не нужно, Юлиан; только, вот, Фелиц Оианди взбешен на тебя и говорит, что ты его очень оскорбил на посиделках.

— Фелиц Оианди с ума сошел: я воспользовался своим правом, также, как он воспользовался своим. Тем хуже для него, если ему отказали, мне до этого нет дела.

— Так скажи ты ему это сам, Юлиан.

— Пожалуй! Пойдем!

— Да, пойдем! — повторил Бернардо, который в это время подошел с четырьмя товарищами.

Силы были теперь равны, на стороне Юлиана был даже перевес, так как со стороны Фелица было только четверо, а со стороны Юлиана шесть молодых людей.

Они все вместе подошли к Фелицу, который продолжал стоять посреди поляны.

— Ого-го! — сказал Фелиц насмешливо. — Вы пришли сюда целым стадом! Должно быть, вы что-то подозревали?

— С тобой всегда можно что-нибудь подозревать, — ответил сухо Бернардо.

— Молчи, пожалуйста, Бернардо, — сказал Юлиан. — Это дело касается меня одного! Впрочем, Фелиц едва ли мог задумать против меня измену.

— Мне никакой измены не надо, чтобы проучить такую мокрую курицу, как ты! — крикнул Фелиц.

— Не будем терять времени на перебранки. Скажи мне прямо, зачем ты меня тут поджидал с товарищами в такой поздний час?

— Что я хочу? — крикнул Фелиц, изменившимся голосом. — Я хочу тебя убить!

Юлиан улыбнулся.

— Стало быть, будем драться, — сказал он с невозмутимым хладнокровием.

— Да пока один из нас не останется на месте.

— В таком случае, я вот что предлагаю: мы бросим наши ножи, ножами совершаются убийства, и решим наше дело дуэлью.

— Но…

— Ни слова! Ты меня вызываешь, значит, я имею право выбрать род оружия; к тому же, ты гораздо старше и храбрее меня.

— Правда, правда! — закричали все присутствовавшие в один голос.

— Ладно! — проворчал Фелиц, принужденный согласиться.

— Мы будем драться дубинами. Дубина наше национальное оружие; можно также пускать в дело кулаки; секунданты не должны вмешиваться.

— Хорошо, — сказали секунданты.

— Хорошо, — повторил Фелиц глухим голосом. — Что же, все ли, наконец?

— Еще два слова.

— Скорее!

— Ну, не волнуйся, ты от меня не уйдешь, — возразил с насмешкой Юлиан. — Каждый из нас должен дать себя осмотреть, чтобы секунданты убедились, что у нас нет спрятанного оружия. Мы сбросим всю лишнюю одежду и останемся в одном белье…

— Как ты трусишь, однако! — расхохотался Фелиц.