Смерть наяву   ::   Серова Марина

Под перекрестным обстрелом взглядов оккупировавших лавочки старушек я вытащила из своего «Фольксвагена» голицынские чемоданы и в одиночку доперла их на пятый этаж. Впрочем, они оказались не такими уж тяжелыми, и я начала думать, что носильщик в аэропорту заломил лишнего за доставку вещей к автомобилю. Ну да ладно, дело прошлое. Да и платил ведь Голицын!

Когда я вернулась в квартиру, то с удивлением обнаружила, что мое распоряжение не выполнялось — в гостиной стало на одного человека больше.

— А это кто? — спросила я вполголоса, указывая на грузную женщину, молчаливо сидящую за накрытым праздничным столом.

— Это? — переспросила Василиса Гавриловна. — Это тетя Паша Паршина.

— Тетя Роальда? — поинтересовалась я на всякий случай. — Ваша сестра?

— Нет, просто соседка из квартиры напротив, — ответила Голицына.

— Ну и?.. Может быть, ее тоже переориентировать на другой день?

Голицына замялась.

— Видите ли… В общем… Можно ей остаться вместе с нами?

— Если Ромочка не возражает, — поддакнул супруге Иван Абрамович.

— Да черт с ней, с тетей Пашей, — устало произнес Роальд. — Ой, то есть я хотел сказать: конечно, пускай остается.

— Ну вот и славно! — восхитилась Василиса Гавриловна. — А я сейчас пирог принесу.

Она заспешила на кухню и вскоре вернулась оттуда, неся на вытянутых руках огромный поднос, укрытый — для сохранения тепла — полотенцами.

И началось!

Обед плавно перетек в ужин, блюда сменялись одно за другим, готовка была домашней, а значит — сытной и располагающей к отрешенному созерцанию.

Водку подсластили рябиновым сиропом, и пилась злодейка легко, быстро и весело, так что народ разомлел уже ко второй бутылке. Я чуть пригубила из первой рюмки, да так и отпивала по глотку с каждым тостом, так что напоить меня у хозяев не получилось.

Впрочем, в этом отношении усердствовал лишь Иван Абрамович, а Василиса Гавриловна, наоборот, всячески поддерживала мое трезвое настроение.

— И правильно, голубушка, не надо вам, молодым, пить, — поучала она меня, опрокидывая очередную рюмку. — Это нам, старикам, простительно…

Несмотря на «неформальную» атмосферу, некоторая напряженность все же чувствовалась, и вскоре я поняла, что причиной тому — мое присутствие.

Более того, эта временами витавшая в воздухе гостиной Голицыных неловкость была как-то связана с соседкой тетей Пашей.

Когда, после второго блюда — и перед десертом, который обещал включить в себя торт, варенья, желе, мармелад, конфеты и домашние пряники плюс пирог с курагой и ватрушка типа «лимонник» — мы вышли с Роальдом на балкон покурить, я поинтересовалась у него:

— Чем вызвано такое привилегированное положение тети Паши?

— Так она тут вроде доброго домового, — рассеянно ответил Голицын.

Роальд изрядно нагрузился — и пищей, и водкой, — заметно порозовел, подобрел и как-то вдруг обрюзг. Его хваленые мускулы бывшего качка теперь казались жировой прослойкой — тем более что солидный животик у кинотелезвезды и действительно уже намечался.

— Знаешь, — незаметно перейдя на «ты», продолжал Голицын, — она как бы на все руки мастер. Ну там починить что или в аптеку сбегать. В общем, как бы незаменимый человек…

Я заметила, что Роальд непроизвольно употребляет московское прилипчивое «как бы» буквально через слово, к месту и не к месту.

Раньше на эту роль претендовали словечки «в общем», «так сказать» — у более-менее образованных слоев и традиционное «бля» — у гегемонов.

Теперь времена изменились, и на фоне тотальной «вирты» — виртуальной реальности, — несущей в себе некоторое сомнение в правдивости и достоверности бытия, воцарилось это «как бы».

Казалось бы, ничего особенного.