Агнес   ::   Штамм Петер

Когда я снова остался вдвоем с Луизой, она сказала:

— Не стоит дискутировать с моим отцом о политике. Зачем тебе вообще эта история с забастовкой у Пульмана? Все это уже давно прошло и забыто.

Я ответил, что сегодня в глобальном масштабе происходит то же, что сто лет назад в созданном Пульманом образцовом городе, и это рано или поздно приведет к беспорядкам.

Луиза отмахнулась.

— Давай поднимемся ко мне, — предложила она, — в эту ночь революции не будет. Все и так уже напились.

Она захватила на кухне бутылку шампанского, и я пошел за ней вверх по широкой лестнице в ее квартиру. Она закрыла за нами дверь.



34

Было три или четыре часа, когда я одним из последних ушел с вечеринки. Луиза настояла на том, чтобы отвезти меня домой.

— В это время пройдет вечность, пока ты дождешься такси, — сказала она.

До центра ехать было недалеко. Она остановила машину на Бобиен-стрит, небольшой улице с односторонним движением прямо за моим домом.

— Я не целую своих мужчин на Мичиган-авеню, — призналась она.

— Агнес вернулась.

— Ты поздновато об этом вспомнил.

— Ты меня не любишь.

— А она больше с тобой не спит, — сказала Луиза, придвинулась ко мне и поцеловала в губы.

— Она болеет, — заговорил я, — но выздоровеет. Между нами было что-то важное. И оно не потеряно.

— Вы, мужчины, идиоты, — съязвила Луиза, — вы можете любить, только когда вас отталкивают. Вам нужны громкие слова, обязательно громкие слова. Между нами тоже кое-что было, этой ночью, и это было прекрасно. Завтрашней ночью это могло бы повториться, а потом другими ночами еще и еще. И быть может, из этого могло бы выйти что-нибудь более серьезное, если бы ты был со мной почаще. Но ты с самого начала не мог решиться на это. Ты сразу же отвел мне определенную роль.

— Ты же сказала, что не любишь меня. Тогда, в архиве.

— Тогда сказала, а этой ночью я такого не говорила.

— Мне пора.

— Вовсе не пора. Я никуда не тороплюсь.

— Я сейчас не в форме, Луиза.

— Ты просто пьян.

— Да. И мне пора. Большое спасибо за праздник. Я позвоню тебе.

— Пожелай своей золушке счастливого Нового года, — желчно напутствовала меня Луиза, и, когда я уже поднимался по лестнице к черному входу, она прокричала мне вслед: — Принеси как-нибудь ее туфельку. Быть может, у нас один размер.

Я не мог открыть дверь в квартиру. Ключ входил, но повернуть его не удавалось. Несколько минут я пытался открыть. Опьянение уже прошло, но моя голова словно перестала думать, а мои мысли, казалось, существовали отдельно, где-то выше моей головы. Я испробовал все ключи своей связки, включая ключ от моей швейцарской квартиры, и даже ключ от чемодана, который я всегда ношу с собой. Нужно было потянуть время. Потом я подумал, что Агнес поменяла замок, пока меня не было, или какой-нибудь пьяный идиот засунул что-нибудь в скважину. Или, подумал я, Агнес оставила в замке с внутренней стороны ключ, намеренно или случайно. Я позвонил. Прошло несколько минут, и я позвонил второй и третий раз. Наконец дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка. На меня испуганно смотрел японец в белом халате. Я тут же понял свою ошибку.

— Наверное, я попал не на тот этаж, — объяснил я, — мне ужасно жаль.

Японец кивнул, при этом на его лице не отразилось ничего, и без единого слова закрыл дверь.

Я не доехал один этаж. Я стал подниматься вверх по лестнице. Лестница была предназначена для экстренных случаев и освещалась днем и ночью. Я сел на ступеньку. Я слышал, как рядом со мной в шахте проехал лифт, и я задался вопросом, кто же это находится в кабине лифта, проносясь всего в нескольких метрах от меня вверх или вниз. За год, прожитый мной в этом доме, я не познакомился ни с кем, кроме продавца в магазинчике внизу.