Алошка   ::   Демыкина Г

И вдруг из соседней комнаты:

- Щелк-щелк, мой хвостик!

Мама прислушалась и пошла к тети Вериной двери. А я закричал:

- Мамочка не ходи! Она целый день щелкает!

Но мама засмеялась и вошла. Она меня не слушает.

Вот папу послушала бы, а меня нет.

И тетя Вера ее понемножку заколдовывает.

- Щекл-щелк, мой животик!

ГУСИ-ЛЕБЕДИ

- Чего ты не веселый какой? - спросила меня бабушка. - Гляди-ка, елочка зажглась!

Среди елкиных иголок, как среди темного леса, горели маленькие огоньки: желтые, оранжевые и зеленые. Под ними качались голубые снегурочки, красные лисы, желтые олени. Но это все были игрушки. А там, у меня в домике с зеленым огоньком, жил НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ маленький Алошка.

Я подошел к домику. Нет, не было там Алошки. Сразу видно - дом пустой.

- Надевай - К.П, голубчик, - сказала бабушка и подала мне костюм Это был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.

- А мама не испугается? - спросил я у бабушки.

- Уж не знаю, - ответила она и поступала в тети Верину дверь: - Выходите! Мы готовы!

Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерялся. Где мама? Где тетя Вера?

Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?

А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и сказал:

- Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.

Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. Вот если бы был папа, подумал я, - кем бы он нарядился?"

Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:

Мальчик, мальчик,

Динь-динь-динь,

Поскорее выходи...

И вдруг - дцнь-дань! - тихонько зазвонило.

Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы...

- Алло! - крикнул один тоненьким голосом.

- Алло! Эй! - крикнул другой голосом грубым.

Никто не отозвался.

А когти! - оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках, лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.

Наверно, Алошка выронил его во сне - вот и зазвонило.

- Алошка, - позвал я. - Алошка, проснись.

Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:

- Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.

Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.

- Нашелся, значит, наш маленький, - вздохнула бабушка. - Ох, какие-то вести принес?

Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка. Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа - ее сынок. Вот почему.

Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.

Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было светло от чужих окон.

- Ничего, - сказала бабушка и запела тихонько:

Ты заря ли, вечерняя зоренька,

Ты заря ли, вечерняя, меня застигала.

Я гусей стадо заганивала,

Я серых заворачивала...

Вдруг поднялся ветер. Не такой сильный и холодный, а теплый, ласковый.

- Бабушка, - сказал я, - погляди в окошко, что на улице делается

Бабушка кивнула:

- Знаю, знаю.

- Бабушка, гляди: над городом гуси-лебеди летят!..

Они летели тихо да стройно. И все, что было в городе, перестало спешить. Остановилось. И все подняли вверх головы, потому что не каждый же день такое случается.

Над трамваями и над автобусами, маленькими домами и над высотными, среди проводов и антенн - разве бывает такое? - летели гуси-лебеди!

Вдруг они развернулись и стали кружить над нашим окном.

- Бабушка! Они к нам летят! - крикнул я.

Бабушка высунулась в форточку:

- Тега! Тега! Гуси-лебеди, домой! Нечего вам тут, летите домой, в Авдотию...

Гуси-лебеди махнули крыльями и стали подниматься все выше и выше.

В Авдотию, в Авдотию,

На зеленую травушку,

Там бабушка Авдотья.

Бабушка-ладушка,

Хорошая моя,

Старая моя,

Добрая моя

Волшебница.