Апокалипсис от Владимира   ::   Соловьев Владимир Рудольфович

Мы прошли через комнату ожидания на первом этаже, которую украшал огромный бильярдный стол. Судя по сукну, играли на нем довольно часто, но не Путин — проходя мимо, Президент даже не посмотрел в эту сторону, так что не его это увлечение. Лестница, второй этаж, тяжелая двухстворчатая дверь. Путин по-хозяйски распахнул ее, и мы вошли в большой светлый зал, посреди которого стоял гигантский стол, накрытый на две персоны. По замыслу неизвестного метрдотеля, обедая, мы должны были смотреть друг на друга с расстояния метров в шесть.

— Будем кричать, или раздадут мегафоны? — поинтересовался я.

Путин улыбнулся и тяжело вздохнул:

— У них на все инструкции. Своей головой думать не приучены, беда!

Он взял тарелку и направился ко мне. Моментально появились официанты с лицами прапорщиков, подхватили стул, приборы, бокалы и через мгновение засервировали место для президента рядом со мной.

— За приезд выпьем? — нервно спросил меня Путин.

— С удовольствием, Владимир Владимирович! А что вы так волнуетесь?

— Заметно? Не уверен, скорее я сосредоточен. — Путин поднял брови, морща лоб. Поискал меня прицелом бледно-голубых глаз, оценил обстановку, должно быть, внося поправку на ветер, и продолжил:

— Посудите сами: в результате вашего появления на меня оказалась возложена гораздо более тяжелая задача, чем любая, когда-либо выпадавшая на долю российских правителей. История не дает мне вразумительных подсказок.

— Соглашусь, — кивнул я. — Не хотелось бы участвовать в инсценировке «Русь — второй Иерусалим», да и роль Понтия Пилата для вас мелковата — он не был государем.

— Вот-вот! Это уж скорее к Лужкову! — Президент натянуто улыбнулся. — Шучу! Мягко, но тема все равно есть. Можно, конечно, сидеть и сопли жевать, ожидая, что скоро все кончится, но что-то мне подсказывает, что по крайней мере три с половиной года у нас есть. Не так ли?

Я почувствовал, как медленно наливаюсь гневом — во мне напористо зрел черный смерч и яростно искал выхода. Я так и знал! С самого начала, с первого момента после прилета в Россию меня не покидало предчувствие большого скандала. Уж больно все гладко складывается: и все сразу выстроились во фрунт, и честь спешат отдать, и все без сучка и задоринки. Готовились? Ждали? Считали, но просчитались, сукины дети! С кем играться вздумали?

Ненависть распирала меня изнутри, и больше не было сил сдерживать ее. Молниеносным движением я вскочил из-за стола. Мой стул, отреагировав на такой пассаж, отлетел к стене и разбился вдребезги. Мои руки, еще секунду назад державшие приборы, взлетели вверх, и на потолке оказались вошедшие в плоть лепнины вилка и нож. Гнев клубился во мне, вырываясь наружу темно-багровыми языками пламени. Огонь образовывал хаотично бурлящий поток, ниспадающий с моего тела и покрывающий пол дышащей пурпурной пеленой. От неожиданности Президент отпрянул и чуть не свалился со стула. Я, еле сдерживая громовые раскаты в голосе, спросил его:

— И ты звал меня сюда, чтобы раба Спасителя назвать слугой Антихриста? Слепец, не отличающий белого от черного! Я терпел все твои намеки, надеясь, что вера укрепит твой разум, но все тщетно!

Путин враз постарел. Его лицо напряглось, скулы заострились, но он не потерял присутствия духа. С отчаянием идущего на смерть он спросил меня:

— А почему ты решил, что я должен принять Даниила за Христа? Я, конечно, не в религиозной семье вырос, но традиций христианских в России достаточно, да и святых у нас было немало. Многие описывали конец времен. И не случайно большинство людей компетентных считают, что Даниил и есть Антихрист. И кстати, по большому счету, это и есть один из признаков близкого прихода Спасителя!

Гнев покинул меня так же внезапно, как и появился.