Смертельная ловушка   ::   Стаут Рекс

Вулф протянул мне письмо с тем, чтобы я отдал его Райдеру.

— Какая-то ерунда, — заметил, садясь, Лоусон. — Мог бы, наверное, кое-чего рассказать, но, помимо упреков в наш адрес, предпочитает отмалчиваться.

— Значит, по-вашему, лейтенант, нам следует не обращать на письмо внимания? — ядовито усмехнулся Файф.

— Сэр?

— Я спрашиваю, ваш приговор окончательной и обжалованию не подлежит? Или нам все-таки стоит продолжить разговор?

Лоусон покраснел.

— Извините, сэр. Я просто высказал свое мнение…

— Держите его при себе. А пока смотрите и слушайте.

— Так точно, сэр.

— Если мне будет позволено… — начал полковник Тинэм.

— Да?

— Письмо примечательно тем, что написано человеком категоричным и образованным, который к тому же хорошо печатает. Либо оно было продиктовано стенографистке, хотя это весьма сомнительно. Поля справа удивительно ровные. И пропуск в две строки между параграфами…

Вулф что-то промычал, и Файф обратился к нему:

— Хотите что-либо сказать, сэр?

— Нет, — ответил Вулф. — Хорошо бы этой стул был побольше и пошире. Я предлагаю, если дискуссия продлится на уровне детского сада, чтобы мы все уселись на полу.

— Недурная идея. Может, так и придется сделать. — Файф повернулся к Шетуку. — Когда вы получили это письмо?

— В субботу утром вместе с остальной почтой, ответил Шетук. — Разумеется, в самом обычном конверте, адрес напечатан на машинке, с указанием «лично». Штамп свидетельствует, что оно отправлено из почтового отделения в Нью-Йорке, в 7.30 вечера в пятницу. Сначала я было решил обратиться с ним в ФБР, но позвонил Хэролду… полковнику Райдеру. Мне все равно нужно было приехать в Нью-Йорк сегодня, выступить за ужином в Ассоциации промышленников, и мы пришли к выводу, что лучше показать письмо вам.

— Вы не обращались к генералу Карпентеру?

— Нет, — улыбнулся Шетук. — После того, как он месяца два назад давал показания на заседании у нас в комитете, я предпочитаю с ним не встречаться.

— Мы у него в подчинении.

— Я знаю, но он не курирует этот сектор в данный момент… — Шетук смотрел во все глаза. — Или курирует?

— Нет, — покачал головой Файф. — Он варит кашу в Вашингтоне. Или поджаривает кого-то. Либо делает и то и другое. Итак, вы обратились к нам, чтобы дать этому письму ход, верно?

— Не знаю, — помолчав, ответил Шетук. Он смотрел генералу в глаза. — Оно пришло ко мне как к председателю комитета конгресса. Я явился сюда, чтобы обсудить это письмо с вами.

— Знаете… — тоже замялся Файф. И продолжал, тщательно подбирая слова: — Вам, разумеется, известно, что я могу только подтвердить, что вопрос действительно идет о государственной безопасности, а, значит, и не подлежит обсуждению.

— Понятно, — согласился Шетук. — У вас полное право так заявить. — Слова «полное право» он подчеркнул.

— Позвольте мне высказать собственную точку зрения, не подлежащую оглашению, — недобрым взглядом смотрел на него Файф. — В письме нет ничего, свидетельствующего о том, что его автор располагает какой-либо полезной информацией. Человек, умеющий мыслить, не может не знать, что в нашей военной промышленности, где заняты тысячи людей, которым мы должны доверять, и где задействованы самые разные интересы и миллиарды долларов, случается многое. В том числе, вполне возможно, и такие действия, на которые намекает автор письма. Одна из обязанностей военной разведки состоит в том, чтобы предотвратить подобные инциденты.

— Разумеется, — согласился Шетук. — Я понимаю, что это письмо явится для вас громом среди ясного неба.

— Благодарю. — В голосе Файфа не было и намека на благодарность. — Вы заметили ту розового цвета штуку, которую Райдер убрал к себе в стол? Заметили. Это граната нового типа, новая не только по конструкции, но и по начинке.