Смертницы   ::   Герритсен Тесс

 – Звукорежиссер только что сообщил мне, что нам поступил приказ прекратить переговоры. Полиция перекрывает нам эфир, друзья, и мне приходится сворачивать разговор. Вы все еще на связи, мэм? Алло! – Пауза. – Похоже, мы потеряли связь. Ну, я надеюсь, она успокоится. Дамочка, если вы все еще слышите меня, пожалуйста, не трогайте никого. Мы можем помочь вам. А всем нашим слушателям напоминаю: с вами радиостанция "КБУР". "Жребий брошен..."

Имертон выключил запись.

– Все, – сказал он. – Вот что нам удалось записать на пленку. Мы тут же перекрыли этот звонок, как только поняли, с кем говорит ди-джей. Но эта часть разговора все-таки просочилась.

На Стилмане лица не было. Он стоял, уставившись на теперь уже немую аппаратуру.

– Черт возьми, что она задумала, Лерой? – обратился к нему Хейдер. – Что это было – попытка привлечь внимание? Она ищет у публики сочувствия?

– Не знаю. Все это очень странно.

– Почему она не разговаривает с нами? Почему звонит на радиостанцию? Мы пытаемся связаться с ней, а она постоянно вешает трубку!

– Она говорит с акцентом. – Стилман взглянул на Хейдера. – Она явно не американка.

– И что значит эта фраза: "Жребий брошен"? Что она хочет этим сказать? Что игра началась?

– Это цитата из Юлия Цезаря, – подсказала Маура.

Все посмотрели на нее.

– Что?

– Эти слова произнес Юлий Цезарь, стоя на берегу Рубикона. Перейдя через реку, он объявил гражданскую войну Риму. Он знал: сделай он этот шаг, и обратной дороги не будет.

– При чем здесь Юлий Цезарь? – удивился Хейдер.

– Я просто рассказываю вам, откуда взялась эта цитата. Когда Цезарь отдавал своим воинам приказ перейти реку, он понимал, что возврата не будет. Это был большой риск, но Цезарь слыл азартным игроком и любил бросать кости. Приняв решение, он произнес: "Жребий брошен". – Маура помолчала и добавила: – И вошел в историю.

– Так вот что значит перейти Рубикон, – наконец понял Стилман.

Маура кивнула.

– Наша террористка приняла решение. Она дала нам понять, что обратной дороги для нее нет.

– Мы получили информацию по этому сотовому телефону! – раздался возглас Имертона. – Стефания Тэм – одна из докторов медицинского центра. Отделение акушерства и гинекологии. Она не отвечает на звонки, и в последний раз ее видели, когда она направлялась в отделение диагностической визуализации к своей пациентке. В больнице сейчас проверяют расписание дежурств и наличие персонала, пытаясь установить, кто может находиться в числе заложников.

– Похоже, одно имя нам уже известно, – заметил Стилман.

– А что с сотовым? Мы пытались дозвониться по нему, но никто не отвечает на наши звонки. Отключить его или оставить?

– Если мы обрубим ей связь, она может разозлиться. Пока пусть телефон работает. А мы просто будем отслеживать ее звонки. – Стилман немного помолчал и, достав носовой платок, промокнул вспотевший лоб. – По крайней мере она начала общаться, только вот не с нами.

Я уже задыхаюсь, подумала Маура, глядя на распаренное лицо Стилмана. А день обещает быть еще горячее. Она вдруг почувствовала, что ее качает, и поняла: ей нельзя оставаться здесь ни минуты.

– Мне нужно на воздух, – произнесла Маура. – Могу я уйти?

Стилман окинул ее рассеянным взглядом.

– Да. Да, идите. Постойте... у нас есть ваш контактный телефон?

– У капитана Хейдера есть и домашний, и сотовый номера. Можете звонить в любое время.

Она вышла на улицу и остановилась, зажмурившись от яркого послеполуденного солнца. Затуманенным взглядом окинула Олбани-стрит. По этой улице она каждый день подъезжала к работе, и все здесь было до боли знакомо. Но сегодня на Олбани-стрит царил хаос; она превратилась в бурлящее море полицейских патрулей и больше напоминала место боевых учений.