Берег любви   ::   Гончар Олесь

Будут идти женщины, солдатские вдовы, со своими застарелыми болезнями, капризные пенсионеры будут вымогать долголетия, а ты принуждена будешь чуть ли не с бою брать каждое место в кустовой больнице, поскольку строительство своей, колхозной, до сих нор еще только планируется, а в той, "укрупненной", мест нс хватает - иногда больные даже в коридорах лежат.

Будет, будет тебе, милая, хлопот, не заскучаешь...

- Золотая Бенгалия ваша, девоньки,- сказала Вера Константиновна,понятие растяжимое... Золотой она, похоже, бывает только там, где вас более всего ждут.

И сказано это так было кстати! Инна молча и благодарно посмотрела на преподавательницу: Кураевка действительно ждет ее. Отец, мать, родня... Да еще тот, чьи влюбленные глаза даже издалека светят тебе, тот, кому слагались по ночам твои жаркие письма, твои - чаще так и не отправленные тайные песни.

Песня называлась "Берег любви", и рождалась она в одну из тех ночей, когда томилась душа в разлуке с Кураевкой и тревожное какое-то предчувствие мучило Инну, когда казалось ей, что только этот эмоциональный всплеск (сгусток боли, горячей исповеди и заклинания), только волшебная сила чувства, раскаленного до пения, помогут ей удержать в себе то, что она более всего боялась утратить.

Речь шла не о желании прославиться, не о забавах тщеславной молодости: из глубочайшей душевной потребности родилось то, что родилось. Инна видела, что песня принадлежит не только ей, мелодию помогали подбирать подруги, на нотную бумагу она переносилась при участии молодых преподавателей музыкальной школы - коллективным этим усилием и волнением песня выметнулась па сцену, в жизнь. Авторская скромность девушки понималась всеми. Имя поэтессы утвердилось за нею. за Инной Ягнич, хотя нс обошлось, конечно, и без едкого острословия по поводу выхода, дескать, на арену "новоявленной Сафо", кураевской Маруси Чурай. [Маруся Чурайполулегендарная девушка-поэтесса XVIII в., за которой утвердилось авторство нескольких популярных в народе украинских песен.]

Неожиданный успех не вскружил Инно голову, не помешал ей по-прежнему быть прилежной в учебе, старательной на практических занятиях, потому что все-таки не перо, а шприц медсестры казался ей важнее и надежнее всего остального. Песня песней, а ждет тебя постоянная, долгая и будничная работа, и девушка готовилась к ней со всем кураевским упорством и терпеливостью; жизнь любит терпеливых, она помнила эту отцовскую науку и внутренне принимала ее. Но все же факт неожиданного творческого порыва не прошел для Инны бесследно, не раз ловила себя на желании, чтобы песню подхватило и понесло, чтобы дошла она какими-то неведомыми путями до сердца и слуха того, желанного, кому от песни этой, быть может, тоже стало бы теплее. Представляла, как ему теперь нелегко; тошнехонько там, где он очутился, где искупает вину свою.

Носился как леший на своей "Яве" по всему побережью, пока не врезался в. толпу детей из пионерского лагеря....

Случилось нечаянно, просто разогнал мотоцикл и но удержал, но разве это оправдание? К тому же под хмелем был.

Нс любит она его пьяным, терпеть не может, и мать и соседки осуждают: с кем ты связалась? Хулиган, вертопрах, а ты первая в училище, врачом будешь... Слушала и вроде бы мысленно соглашалась. Но все доводы разума разлетаются вдребезги, стоит вспомнить ласки, которые впервые узнала в тот день, когда вместе с ним купалась на косе в заповедной запретной зоне (для него-то запретных зон небывало!), где волны морские в человеческий рост сияющим валом катятся на тебя, где пески белые, по которым до них не хаживал никто из людей,- только следы птичьих лапок' лежат причудливыми узорами.