Смягчающие обстоятельства   ::   Корецкий Даниил

- Что же она имела в виду? - спросил следователь.

- По-моему, просто издевалась над Нежинской. Точнее, над ее способностями к научной работе.

- И все же - что за статья? Что за метод Элефантова? Перспективен ли он? Что за человек сам Элефантов и его коллеги? Каковы их взаимоотношения с Нежинской? Что за человек Нежинская? Почему она путает нас в незначительных деталях? Что за несуразности с аварией? Ты можешь ответить?

- Нет.

- И тебя это не смущает?

- Ничуть. Есть поговорка: один дурак может задать столько вопросов, что на них и сто умных не ответят!

- Однако! - Зайцев осуждающе покрутил головой.

- Я, конечно, не имею в виду тебя, скорее обстоятельства, которые все эти вопросы нам" подкидывают. Но ведь они, как ни крути, не имеют отношения к выстрелу!

- Прямого не имеют, но могут иметь косвенное. И, отвечая на них, можно натолкнуться и на другие ответы. Да ты сам прекрасно все это знаешь. Уверен, что твое руководство сказало тебе то же самое. Так?

Он как в воду смотрел. Мне было предложено тщательно поработать в институте, погрузиться в царящую там атмосферу, изучить отношения Нежинской с коллегами и постараться раздобыть данные, которые могли бы способствовать выдвижению новых версий. Так я снова очутился в НИИ ППИ.

Часть комнаты, отгороженная некрашеной фанерой от пола до потолка, напоминала пенал, кофейные чашки, чайник, окурки со следами помады показывали, что атмосфера тут довольно свободная.

У дальней стены на белом лабораторном табурете сидел высокий человек с изможденным лицом, глаза у него были полузакрыты, руки лежали на коленях, тонкие пальцы заметно вздрагивали. В унисон со стрелкой какого-то небрежно смонтированного - все потроха наружу - прибора, на который мне порекомендовал смотреть Элефантов.

- Евгений Петрович, посильнее, пожалуйста, два максимума, если можно. - Тон Элефантова был явно просительный.

Человек на табуретке поморщился. Стрелка резко - до середины шкалы качнулась вправо, потом еще раз.

- Все, хватит, мне это уже осточертело. - Человек рывком встал, нервно хрустнул пальцами. - Тем более что твоему гостю это неинтересно. У него на уме какие-то головоломки, он ищет сам не знает чего, почти как ты.

Пореев насыпал в чашку растворимого кофе, сахара, капнул воды и начал взбивать ложкой пену.

- На эти сеансы у Евгения Петровича тратится много нервной энергии, поэтому он бывает раздражительным. Давайте мы тоже выпьем кофе с пенкой.

Элефантов постарался сгладить резкость Пореева, а тот принял это как должное, чувствовалось, что такова обычная манера отношений между ними.

- Вот так мы и работаем. - Элефантов сосредоточенно размешивал светлеющую на глазах смесь. - Экранировки помещения практически нет - тонкий лист свинца по периметру - и только, технического персонала нет: то дадут лаборантку, то заберут снова, индуктор - капризный энтузиаст, если бы он работал за плату, то вел бы себя более спокойно. Кустарщина!

Он налил в чашки кипяток, поднялась густая белая пена.

- То что надо. А результат, между прочим, налицо. Сами видели: мозговая энергия фиксируется на расстоянии, несмотря на помехи.

- А каков практический выход вашей разработки? - "Не считая того, что вы научились готовить вкусный кофе?" - вторая часть фразы осталась непроизнесенной.

Пореев хмыкнул:

- Индуктор может передать нужную информацию.

Пока азбукой Морзе или двоичным кодом, вот у нас целая груда лент, а потом непосредственно образами - зрительными или смысловыми. Это, конечно, дело не сегодняшнего дня...

- Значит, сейчас работа носит абстрактный характер?

- Ну почему же? А кофе, товарищ сыщик? - издевательски заметил Пореев.

Я вспомнил, что ему не говорили, кто я и зачем пришел.

- Не абстрактный, а теоретический.