Бесенок :: Карпов Пимен
Страница: 4 из 5 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕГода изменят нам походку, 08.08.10 - 05:29 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
И чтобы ужалобить мужиков и хлеба у них на живую душу раздобыть — отвела отца кулаку на харч, будто бы из милости, а вовсе платила тайком что-то из последних крох кулаку за калеку. И всё это — для отвода глаз, будто она законного, а не антихристова роду. Ухмыляются в бороды пахари, — знаем, мол, какой это отец, глаза чтоб отвести да контрыволюцией нагрянуть врасплох. А всё же видит мир — непорядок. Зря обижают калеку. Старичишка ледящий, руки и ноги отнялись. Уходы за ним нужны, а какие уходы у кулака. — Ты деньги от Зинки получаешь за калеку? — приступили комитетчики. — Я?! С калеки?! — ерепенился кулак. — Ты. А кормить калеку чем кормишь? Зуботычинами? — Это не ваше дело! Возьмите его себе на шею! Я деньги за другое получаю с барышни, прежние долги — барыня старуха брала за аренду. А калеку кормлю даром, опять же говорю. — Мы его берём миром на свой харч, а ты шашни водить с панами да деньги за калеку брать — не смей! — Я по закону. Хотите убить? Так ежели контрыволюция… — узнаете, где раки зимуют. — А вот пока она, ведьма, не взяла силы ещё — надо действовать! Надо трясти вас, кулаков! — веяли гривами пахари. Панское добро разделили дочиста, кулаку нахлобучку дали, а калеку взяли миром на свой харч. — Братцы! Спасибо! — шамкает старик-калека. — Революция — в мою польжу. Имение-то даром оттягали у меня. Моё оно было. А теперь вот и сами боятся мужиков — за калек цепляются, чтоб самим живыми остаться. Зинка-то хитра. Ну да это мне ж к лучшему. Не дай Бог, контрыволюция придёт — пропаду пропадом! — Не бойся, гражданин, — успокаивают его мужики, — пускай только покажется ведьма — на месте уложим. А Зинка рвала и метала. Кляла мужиков на чём свет стоит. Грозила каторгой, казацкими нагайками. Сама собиралась палить в мужиков из пистолета — ничто не помогало: мужики давно уже пахали землю на панских же лошадях, волах и плугах, давно уже побили и те зеркала с стульями, что вытащены были из усадьбы и разделены, как будто это было Бог знает когда. Теперь вот и сено зачали косить. А сено — корм любимой коровы помещицы. Сама она одряхлела, в постель слегла, Зинка за неё орудует. Расстаться с коровой — с жизнью расстаться. Мудрует Зинка. Открыла вдруг хохотушка, будто волосатый тот молодой барин, что в Турайку зимою наезжал ораторствовать — её муж. А теперь он комиссаром в городе выбран. Вот она и поедет к нему, чтоб добиться управы на турайцев. Муж — оратор и деятель революции, с Лениным приятель. То-то зададут турайцам жару. Но турайцам от этого Зинкиного выверта ни холодно, ни жарко. Только когда отъезжала в город с ребёнком-подкидышем Зинка, пригрозив через мужа-комиссара прислать в Турайку конную милицию, отряд карательный, комиссию и ещё что-то — мужики сразу как-то догадались, что ведь она-то, Зинка-бесёнок, и есть эта самая контрыволюция, колдунья… Духу ещё не набралась, а теперь поехала за силою своею колдовскою. Поймать бы её, ведьму. Да поздно было уже её ловить. Как-то в знойный, синелетний день убирали турайцы у реки сухие скошенные, пахучие поёмы-луга. И вдруг видят: по полевой пыльной дороге из-за рощи идёт молодайка, стройная, загорелая, босая, в простом ситцевом платьице. На руках у неё в кружевных пелёнках ребёночек. — Братцы! Контрыволюция идёт! — вспенилась толпа. — Зинка-бесёнок, ведьма! Колдовского духу набралась. Шумит мир, ощетинившись вилами и косами, катится диким шквалом. — Отхватывай её, ведьму! Вали напрямик, догоняй! — Косой её, косой по башке! И вот толпа, вдруг остановившись, как вкопанная, замолкает, тупит взгляды. Ведьма-то дрожит вся, как осиновый лист. Глядит в страхе на рассвирепевшую громаду. Онемела от страха, не дышит. Кто-то хрипло из задних рядов рявкает: — Губить нас пришла, стерва? Кровь нашу пить? Но и осёкся. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|