Снежная смерть   ::   Обер Брижит

Я чувствую себя смертельно усталой, звонки, гудящие моторы, «гав!», что-то тяжелое и мохнатое плюхается на мои ноги, я прижимаю это тяжелое и мохнатое к себе, вдыхаю вкусный горячий запах живой собаки, «Собака ранена», — говорит кто-то, Бернар плачет, Жюстину уносят на носилках, а она вдруг спрашивает:

— Где Фернан? Скажите ему, что я в порядке!

Никто ей не отвечает.

— Скажите ему, что я в порядке, — повторяет Жюстина, — он, наверное, умирает от беспокойства!

И эта фраза открывает все шлюзы, плотина трещит, тонны слез, слез бешенства выливаются на мои щеки, они идут откуда-то из глубины, так что мне кажется, что меня вывернули наизнанку, как перчатку, и что я изойду слезами, жандарм что-то говорит мне, а у меня вырывается только «о, о!» между двумя всхлипами, я слышу, как пытаются определить, жив ли Лорье, кислородная маска, его срочно уносят, я плачу, я плачу, мне кажется, что я плыву по соленым волнам.

Иветт пытается успокоить меня, похлопывая и поглаживая, я продолжаю рыдать, а Тентен сидит, положив морду мне на колени. Жандармы не особо церемонятся с Летицией, она что-то пищит, мое кресло поднимают, нет, это меня вынимают из кресла, запах лекарств, руки в перчатках крутят меня в разные стороны, марля, повязки, маска, и все начинается сначала, меня укладывают, говорят мне разные слова, иголка в руку — зачем, я же не больна!



Эпилог

Старшина Лорье был посмертно награжден медалью Национальной жандармерии. Он умер, так и не придя в сознание. Стало быть, он не знает, чем завершилась вся эта история. Всем сердцем желаю ему, чтобы где-то там, на далекой звезде он встретил свою любимую Соню и они вместе вечно вдыхали бы аромат звездной пыли. Сегодня утром его хоронят со всеми воинскими почестями. Мы, Иветт, Жюстина и я, присутствуем на церемонии, одетые в те же темные костюмы, что и накануне, на похоронах моего дяди Фернана.

Красивые похороны. Снег скрипел под ногами, солнце ласкало кожу, собралось множество людей. Старый Клари пришел со своим стадом, и когда все мы отправились на маленькое кладбище, нас сопровождали звон колокольчиков, блеянье ягнят и пыхтение Тентена.

На похороны пришла Б*А*, а также Бернар, Жан-Клод и Клара в сопровождении воспитательницы из управления по социальному и санитарному надзору.

Клара все время плакала. После смерти Эмили она отказывается разговаривать и целыми часами пребывает в прострации. Жан-Клод записался на курсы видеомонтажа. Через неделю он уезжает в Бордо.

— Бернар тоже в кресле! — закричал Бернар, увидев нас, — а гипс используют при строительстве домов.

Мой двоюродный брат Бернар.

Будет проведен анализ ДНК, чтобы установить или опровергнуть наличие родственных связей между Марион и Соней, моим дядей и Бернаром.

Б*А* принесла нам соболезнования перед гробом дяди.

— Люди, которых любят, никогда не умирают! — сказала Жюстина.

— Тогда любите его очень сильно! — ответила писательница.

А потом добавила:

— Элиз, когда придете в себя, передайте мне ваши записки.

— Надеюсь, вы не собираетесь из этого сделать роман? — возмущается Иветт. — Из драмы, унесшей жизни двадцати человек! Это было бы просто неприлично!

Двадцати? Я быстро считаю в уме: Марион, Соня, Магали, Вероник, Юго, Пайо, Эмили, мадам Реймон, Франсина, Мартина, Ян, Леонар, мой дядя, Лорье и шесть жандармов. Двадцать внезапно оборвавшихся жизней.

— Я лишь летописец людского безумия! — ответила Б*А* вкрадчивым тоном, характерным для авторов детективов. — Я заеду к вам, Элиз, поговорить по поводу контракта. Знаете, имея деньги, мы сможем продолжить дело вашего дяди, я имею в виду ГЦОРВИ, и все такое. Уверена, что из Жюстины получилась бы отличная директриса!

Берегитесь, как бы вам не вывернули горячий чай на колени!

Это ужасно, но я еще могу смеяться. Наверное, это такой генетический изъян.