Блюз для черного кота   ::   Виан Борис

Кот что надо, между прочим; позже он был схвачен кошачьим гестапо и отправлен в Бухенкатце.

– Какой ужас, – сказала шлюха.

– Я за него не беспокоюсь, – продолжал кот, – он сумеет выпутаться. Так вот, я пробирался к Парижу, но в поезде, себе на беду, повстречал одну кошечку… Вот стерва…

– Выбирайте выражения! – строго сказала сестра Петера Нья.

– Простите! – извинился кот и отпил большой глоток коньяка. При этом его глаза зажглись, как две фары, а усы встопорщились.

– Ну и ночка была у меня в этом поезде, – сказал он, сладко потягиваясь. – Ух! Что было! Ик!.. – заключил он, одолеваемый икотой.

– И что же было дальше? – спросила шлюха.

– Да так, ничего особенного, – сказал кот с наигранной скромностью.

– А как же вы получили рану? – спросила сестра Петера Нья.

– У хозяина кошечки башмаки были подбиты железом, и он целил мне в зад, но промахнулся! Ик!

– И это все? – разочарованно спросила шлюха.

– Вы что же, хотели бы, чтобы он меня убил, да? – язвительно осклабился кот. – Интересная у вас психология! Кстати, вы не бываете в Pax-vobiscum?

Речь шла об одной из гостиниц квартала, говоря точнее, о доме терпимости.

– Бываю, – напрямик ответила шлюха.

– Я на дружеской ноге с судномойкой. У нее всегда находится для меня выпивка.

– С Жерменой? – спросила шлюха.

– Да, – сказал кот, – с Жер-ик-меной…

Он залпом допил свой стакан.

– Я бы охотно подцепил трехцветную, – продолжал он.

– Как вы сказали? – переспросила шлюха.

– Трехцветную кошечку, – пояснил кот, – или совсем еще зеленого котика. – Он пошло засмеялся и подмигнул правым глазом. – Или петуха! Ик! – Встав на все четыре лапы, кот потянулся, выгнул спину, задрал хвост и сладострастно задрожал.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Меня так и разбирает…

Сестра Петера Нья, смутившись, стала рыться в сумочке.

– У вас нет кого-нибудь на примете? – спросил кот у шлюхи. – Ваши подруги не держат кошечек?

– Вы свинья! – возмутилась шлюха. – В таком обществе…

Тип в тапочках был неразговорчив, но, возбужденный кошачьими речами, он приблизился к шлюхе и произнес:

– От вас приятно пахнет. Что это?

– Серный аромат старого партнера, – ответила та.

Положив руку на соблазнительную округлость, он спросил:

– А это, это что такое?

Он встал на место американца, которому стало плохо.

– Ну-ну, дорогуша, будь паинькой, – сказала шлюха.

– Официант! – позвал кот. – Принесите мне мятной настойки!

– Хватит! – запротестовала сестра Петера Нья. – Наконец-то! – воскликнула она: дверь открылась, и вошел Петер Нья. Он вернулся с перепачканной курткой.

– Не давай ему больше пить! – попросила сестра. – Он и так налакался.

– Подожди! – сказал Петер Нья. – Я должен почистить куртку. Официант! Принесите мне два сифона!

Он повесил куртку на спинку стула и обильно сифонизировал ее.

– Странно! – сказал кот. – Официант! Эта мятная настойка… Ик!.. Спаситель ты мой! – воскликнул он, облапив Петера Нья. – Выпьем! Я угощаю.

– Хватит, старик! – сказал Петер Нья. – А то инсульт заработаешь.

– Он спас меня! – прорычал кот. – Он вытащил меня из дыры, где было полно крыс; я там чуть не сдох!

От избытка чувств шлюха уронила голову на плечо человека в тапочках, но тот вдруг покинул ее, отошел в уголок и стал ублажать себя собственными средствами. Кот вскочил на стойку и залпом допил остатки коньяка.

– Брр! – произнес он, помотав головой. – Не то чтобы мелкими пташечками! Если бы не он, я бы погиб, погиб! – прохрипел он.

Шлюха рухнула на стойку, уронив голову на руки. Второй американец тоже оставил ее и примостился рядом со своим соотечественником. Они стали блевать синхронно и изобразили на полу американский флаг. Второй позаботился о сорока восьми звездах.