Большая руда   ::   Владимов Г Н

Он чуть-чуть повеселел и ерзал на своем скрипучем стуле. - Отдел кадров тебя действительно так не оформит. Но я тебе советую: сходи в автоколонну, разыщи там Мацуева, бригадира. Смена у них сегодня ночная, но он-то наверняка в гараже. Не знаю, может, какой-нибудь завалященький "мазик" он для тебя подберет. А потом будем сочинять ультиматум в рудоуправление. Но если там откажут...

- Понимаю.

- Нет, - начальник помотал головой, - не понимаешь. Ты еще намучаешься с этим "МАЗом", заранее тебе говорю. Это у нас, так сказать, отживающая тягловая единица.

- Что же, на них совсем ездить нельзя?

- Почему нельзя? Машина-то прекрасная, добрая, лучше любой десятитонки. Только норма на нее по-уродски составлена. Пока только начинали рыть, еще ничего было, не жаловались "мазисты", а теперь мы уже на восемьдесят пять метров зарылись, километраж вон как увеличился, да и крутизну дорог надо учесть, а нормы оставлены прежние. Вот и ездят у нас пятеро великомучеников. Ты, если оформишься, шестой будешь. Только они с верхних горизонтов возят, а тебе придется с нижнего. Понял теперь? Устраивает?

Пронякин пожал плечами.

- Где наша не пропадала. И долго мне хуже всех будет?

- Не знаю, - сказал начальник. - Одно из двух: либо руду достанем тогда уж нормы пересмотрят, - либо раньше все "МАЗы" изведем. Я лично на руду надеюсь. Я уж сказал тебе: будет руда - будет власть.

- Ну что ж, меня это тоже устраивает.

- Заявление у тебя готово? Давай подпишу... Эхе-хе... Напишу: "Не возражаю". Большего, к сожалению, не могу.

Тут зазвонил телефон, и начальник, подняв трубку, зажал ее между щекой и плечом. Должно быть, ему сообщали что-то тревожное, потому что он начал густо темнеть, и рука его все не решалась поставить подпись.

- Так, - говорил начальник. - Так... Так...

Пронякин двумя пальцами подвинул бумажку. Выцветшие глаза взглянули на него коротко и бестолково, но рука быстро и размашисто расписалась. Пронякин осторожно вытянул из-под нее заявление.

- Скажите там, чтоб не ждали! - крикнул начальник вдогонку. - Больше принимать не буду...

Пронякин уже не слышал его. Выйдя на крыльцо конторы, он увидел те же медлительные тяжелые облака, яблоньки, пригнувшиеся под ветром, и стенды с портретами передовиков и цитатами из их обязательств, прислоненные к низкой ограде. Те же и все-таки уже не те. Он двинулся не спеша к киоску с газированной водой и бросил мятую рублевку на мокрый алюминиевый поднос.

- Два с сиропом.

Облокотившись, он смотрел на продавщицу. Она мыла стаканы с деревенской тщательностью и без той хлесткой ловкости, которая отличает городских продавщиц. И сироп она наливала аккуратно. "Дура, - спокойно подумал он. Счастья своего не знаешь. Эх, сюда бы женульку определить, она б тебе показала. У нее б потекла копеечка".

- Не надоело еще? - спросил он, принимаясь за второй стакан.

Она взглянула быстро, с диковатой застенчивостью, широко взмахивая выгоревшими ресницами.

- Чего?

- Сидеть тут, говорю, не надоело еще? Такая молодая, тебе бы в самый раз на экскаватор пойти или на кран.

- Не берут.

"Все ясно, - подумал он. - Держаться за место не станешь".

- Возьмут, - сказал он убежденно. - Не посмеют не взять.

Она вдруг улыбнулась, так же застенчиво и диковато.

- Ну да!

- Научный фактор. Книжки читай.

- А я читаю. Как никто не подходит, так я и читаю... То так и целый день, бывает, читаю.

- По ночам тоже читай. Возьмут. Он вышел на дорогу. Был пересменок, и самосвалы на своей слоновьей скорости двигались порожняком по бетонке, огибавшей лес. Он дождался бортовой машины с людьми и, еще не дав ей притормозить, рывком подскочил в кузов. Кто-то потянул его за куртку, и, опираясь привычно на чьи-то плечи и головы, он пробрался к борту и растолкал для себя местечко.