Большое соло для Антона   ::   Розендорфер Герберт

Первоначально игуану звали Эрнст, пока какой-то знаток игуан не обратил внимания господина Хоммера на то, что это была самка.

«Может Хоммеры куда-то ушли? Уехали?» – подумал Антон Л. За все время его пребывания тут Хоммеры никуда не уезжали. Они говорили всегда, что не могли никуда уезжать из-за дочери. «А если они уехали, то кто же будет кормить игуану Соню?» И тогда, наверное, они оставили бы для Антона Л. записку. Но: Антон Л. отправился вчера спать после Хоммеров. То, что Хоммеры после этого снова встали и тайком куда-то уехали, было в высшей степени невероятным. Конечно же, можно уехать и очень рано, в пять часов, например. Но если отъезжают такие особы, как Хоммеры, которые не привыкли к отъездам, неизбежно возникает шум. Антон Л. обязательно бы его услышал.

Вода закипела. Антон Л. налил кипяток в стакан с кофейным порошком. Стакан лопнул. Горячая вода – или это был уже кофе? – потекла по левому колену и голени Антона Л. Мокрые горячие брюки приклеились к ноге. Он снял – прямо в кухне! – штаны. Стоя там в слегка желтоватых подштанниках, он подумал: «Какое счастье, что здесь нет Хоммеров». Хотя господин Хоммер и был, по его собственному утверждению, вольнодумцем, все же он слишком уж чтил мораль. Господин Хоммер никогда бы не позволил своей жене увидеть его собственные, собственные Хоммера, то есть ее супруга, подштанники, не говоря уже о подштанниках квартиросъемщика. Чего доброго господин Хоммер моментально расстался бы и с женой, и с квартиросъемщиком.

Антон Л. побежал в ванну, вытерся (в соответствии с распорядком о поднайме ему полагался один крючок в душевом гардеробе; о полотенце он должен был позаботиться сам), после чего прошел в свою комнату и одел другие брюки. Он посмотрел на часы: семь часов восемнадцать минут. Если он не откажется от кофе, то опоздает на работу.

«Я не думаю отказываться от кофе», – подумал Антон Л. Тут впервые его мозг пронзила мысль, а не заболел ли он чего доброго.

Это был последний стакан, который вообще был у Антона Л.

Антон Л. снова отправился на кухню. В квартире по-прежнему не было слышно ни единого звука. «Они действительно уехали», – подумал Антон Л. Он осмелел. Достал из кухонного шкафа хоммеровскую чашку, насыпал (из собственных запасов) в чашку кофейный порошок и снова поставил воду.

На этот раз, пока грелась вода, он вытер пол. Затем налил кофе и сел (опять-таки смелость, ибо подобное ему не полагалось) за кухонный стол.

«Они отправились спать до меня», – думал он. Вчера вечером он сидел у Хоммеров в гостиной. Разумеется, что это ему тоже не было предписано. Его пригласили. Господин чиновник в отставке любил смотреть телевизор в компании, потому что он имел обыкновение объяснять, что же показывали на экране, – не комментировать, а объяснять, как будто остальные этого сами видеть не могли. Это была весьма нервирующая привычка, но Антон Л. никогда ничего не говорил. В крайнем случае он время от времени отказывался от приглашения Хоммеров посмотреть телевизор под различными предлогами и с извинениями, но даже на это Антон Л. решался, может быть, раз в неделю, не чаще. Антон Л. боялся господина Хоммера. Антон Л., который охотно подвергал себя самоанализу, однажды с неудовольствием констатировал: да, он боится господина Хоммера. Почему? Так далеко самоанализ Антона Л. не распространялся. Господин же Хоммер, наоборот, испытывал явную приязнь к Антону Л. Нельзя было не заметить, насколько лучше господин Хоммер обходился со своим квартиросъемщиком, чем с собственной женой.

Вчера вечером по телевизору смотрели продолжение длинного телесериала, повествующего об изменчивых судьбах весьма разветвленной английской семьи. Господин Хоммер ценил этот сериал превыше всего.