Чеченские дни   ::   Бутов Денис

За этот месяц мне раза четыре звонили из разных милицейских контор - ППС, вневедомственной охраны. Отвечал я им всем одинаково - извините, два года я отдал МВД, с меня хватит, поищу что-нибудь другое.

- Во внутренних войсках.

- А конкретно?

Восстанавливаться в институте я не хотел, мама уговорила. Студент из меня, если оценивать объективно, никакой. Но уговорила. Пришел, восстановился. Бухгалтер, етитна мать. Уходил со второго курса экономического факультета, восстановился на четвертый курс бухучета. Не завидую я той фирме, что меня бухгалтером возьмет.

- А конкретно - в разведроте.

- А-а-а... Разведка? Спецподготовка там, рукопашный?

- Ага. Спецподготовка и рукопашный.

- А это что? ...Выполнял служебно-боевые задачи в составе...? Воевал, что ли?

- Было дело.

- Извини, такие нам не нужны.

У меня отвисла челюсть.

- Почему?!

- А вы все оттуда больные на голову возвращаетесь, а у нас оружие боевое выдают. Мало ли, чего ты учудишь, дай тебе настоящий пистолет.

Я молча смотрел на него, на этого чмыря в очочках. Он засуетился, видимо, почувствовал себя неуютно. Решил, наверное, что сейчас на себе испытает неадекватность поведения "вернувшихся оттуда". Я расхохотался. Вспомнил, что я учудил (учудял? учуждал?) со своими пулеметами. Да, действительно, дай мне НАСТОЯЩИЙ пистолет... Пулеметы-то игрушечные были. Да и автомат, с которым спал и в сортир бегал - тоже фальшивый. Настоящий пистолет, бог ты мой! Я согнулся пополам, от смеха слезы катились по щекам. Чмырь, видно, подумал, что у меня началась истерика. Только бы он не начал меня по щекам хлопать, подумал я. От этой мысли меня согнуло еще больше. Упал на стул, с трудом успокоился. Вынул носовой платок, вытер глаза. Этот засранец протянул мне стакан с водой. На, мол, выпей, легче станет. Я встал, поблагодарил за интересную и содержательную беседу, взял у него из рук стакан, вылил ему на аккуратно причесанную голову, забрал документы и вышел.

- Домой хочу! Знаешь, Балу, как дома классно? Знаешь, как меня ждут?

- Знаю, Харлей, знаю. Меня тоже ждут.

Вранье. Никто меня не ждал. Кроме родни. Гражданка, на которую рвался два года, о которой думал и мечтал, оказалась поносным местом. У тебя нет денег? Ты слабак. Ты был в армии? Ты не смог отмазаться, ты дурак. Ты был на войне? Да еще и рапорт туда сам написал? Ты полный дебил.

Остались еще друзья. Которые тоже ждали тебя. Как выяснилось напрасно. Мы больше не понимаем друг друга.

- А расскажи, как там на войне?

- А расскажи, страшно было?

- А расскажи, ты убивал?

- А расскажи, как это?..

- А расскажи?..

Я рассказывал. Когда пил. В полуневменяемом состоянии. После того, как я на одной из пьянок рассказал о том, почему часового лучше душить, а не резать горло, девушка, которая мне нравилась, перестала со мной общаться. Просто бросала трубку и не открывала дверь. Видимо, не понравились физиологические подробности.

Однажды пили в общаге на краю города. Не помню, как, но оказались мы в гостях у соседей. А соседи оказались чеченцами. Я сидел голый по пояс, молча пил водку, подливая себе сам. Когда один из чехов налил мне в стакан вина, я выбросил стакан в окно. Не помню, почему я не ушел, просто не помню. Наверное, потому, что там сидели мои друзья. Ну, я так думаю. Сидел и терпел. Когда чех сказал мне, показывая пальцем на мой опознавательный медальон - "смертный жетон", - "В следующий раз, когда придешь, сними его у дверей", я не выдержал. Меня оттащили. Хорошо, что меня оттащили. Иначе я его завалил бы. И сел бы. Из-за чеха.

Включил чайник, закурил очередную сигарету. Спохватился, закрыл дверь кухни.

Когда приехал в Черкесск, пошел гулять по городу. Я ездил туда каждое лето года, этак, до девяносто четвертого. Тихий, зеленый городок. Есть в нем своя прелесть. Идешь по улице - растут абрикосы, алыча, тутовник. Залазь на дерево и лопай.