Человек, который был Четвергом   ::   Честертон Гилберт Кийт

 — Итак, товарищ Сайм…

Грегори снова вскочил на нога.

— Товарищи! — задыхаясь крикнул он. — Я не сошел сума.

— Неужели? — вставил Уизерспун.

— Я не сошел с ума, — повторил Грегори, и страшная его искренность на миг потрясла собравшихся, — но я дам вам совет, который вы можете назвать безумным. Нет, не совет, ведь я не вправе его объяснить. Не совет, приказ. Выполните его. Смейтесь над ним, но исполните. Ударьте меня, но выслушайте! Убейте, но послушайте! Не избирайте этого человека.

Истина так грозна даже в оковах, что непрочная и дикая победа Сайма пошатнулась, как тростник. Но вы не догадались бы об этом по его холодным голубым глазам.

— Товарищ Грегори приказывает… — произнес он. Это развеяло чары.

— Кто вы такой? — громко спросил у Грегори один из анархистов. — Вы не Воскресенье. А другой еще грознее прибавил:

— Даже и не Четверг.

— Товарищи! — крикнул Грегори истошно, словно мученик, вставший превыше муки. — Возненавидьте меня как тирана и презирайте как раба. Мне все равно. Если вы не принимаете моих приказов, примите мою мольбу. Хотите, я встану на колени? Я умоляю, я прошу, я заклинаю вас — не избирайте его!

— Товарищ Грегори, — произнес председатель после неловкой паузы, — все-таки не совсем прилично…

Впервые за этот вечер наступила тишина. Бледный, измученный Грегори снова рухнул на место, а председатель повторил, словно заведенный:

— Итак, ставим на голосование кандидатуру товарища Сайма.

Собрание зарокотало, как море; руки поднялись, и через три минуты Гэбриел Сайм, агент тайной сыскной полиции, был избран на пост Четверга в Центральном Совете анархистов.

Вероятно, каждый почувствовал, что на реке поджидает катер, а трость со шпагой и револьвер лежат на столе. Как только голосование закончилось и пути назад уже не было, Сайм получил мандат, а все вскочили и, пылко беседуя, собрались в небольшие кучки. Сайм очутился рядом с Грегори, с тяжкой злобой глядевшим на него. Оба долго молчали.

— Вы истинный дьявол, — сказал наконец анархист.

— А вы — истинный джентльмен, — серьезно ответил сыщик.

— Это вы меня поймали, — продолжал Грегори, сильно дрожа, — втянули меня…

— Не говорите глупостей, — резко прервал его Сайм. — Если уж на то пошло, это вы меня втянули в какой-то чертов парламент. Вы первый взяли с меня слово. Должно быть, оба мы поступаем по совести, но взгляды наши так различны, что договориться мы не можем. Общего у нас только честь да смерть… — И, накинув длинный плащ, он взял со стола флягу.

— Катер ждет, — предупредительно сообщил Баттонс. — Прошу вас, вот сюда!..

Жестом, изобличающим в нем приказчика, он пригласил Сайма в короткий, окованный железом коридор. Пылающий гневом Грегори быстро и нервно шел за ними. Миновав коридор, Баттонс распахнул дверь, и глазам их внезапно предстали серебро и синева Темзы, напоминающей в свете луны сцену из пьесы. У самых дверей стоял темный маленький катер, похожий на дракона-младенца с единственным злым оком.

Прежде чем ступить на борт, Гэбриел Сайм обернулся к оцепенелому Грегори.

— Вы сдержали слово, — учтиво сказал он; лицо его закрыла тень. — Вы человек чести, и я благодарю вас. Слово вы сдержали во всем, даже в самой малости. В начале всех этих дел вы обещали мне кое-что, и вот я признаю, что вы выполнили свое обещание.

— Что вы хотите сказать? — воскликнул измученный Грегори. — Что я обещал?

— Занятный вечер, — отвечал Сайм, салютуя тростью; а катер уже неслышно скользил по реке.



Глава IV

Повесть о сыщике

Гэбриел Сайм не был сыщиком, который прикинулся поэтом. Он был поэт, ставший сыщиком. Ненависть его к анархии не была лицемерной. Он принадлежал к тем, кто смолоду полюбил порядок по вине сумасбродных мятежников.