Соло для пистолета с оркестром   ::   Андреева Наталья

Скандалы были столь частыми, что загородная резиденция Шевалье редко пустовала. Итак, он закончил книгу и уехал на дачу. Жена последовала за ним вместе с шестилетней Зайкой. Если при муже они со свекровью как-то ладили (особенно если он работал), то, оставшись вдвоем, немедленно затевали ссору. А писалось Акиму только в Москве. Он не мог работать, не видя людей, и ежедневно совершал обязательные прогулки по улицам города.

Как раз в ту зиму Маргарита Эдуардовна приболела и, когда почувствовала себя совсем плохо, вызвала сына к себе. По дороге домой и случилась эта автокатастрофа. Писатель, видимо, задремал за рулем и врезался в тяжело груженую встречную машину. Дорога ранним зимним утром была пустынной, свидетелей трагедии оказалось двое: сам водитель КамАЗа и люди, ехавшие следом на «Жигулях». Глазов подумал, что хорошо было бы почитать протокол, составленный инспекторами ГАИ. Но раз никакого уголовного дела не возбудили, значит, виноватым был признан водитель иномарки, заснувший за рулем. Странно было только, что он так обгорел, особенно лицо. Возгорание машины — вещь достаточно редкая, это случается чаще всего, когда бак полон бензина. Но писатель ехал с дачи, и находился где-то на полпути к Москве. Скорее всего, Аким Шевалье нигде не заправлялся. Так откуда такое пламя? Откуда взрыв? Аким Шевалье оказался изуродованным. Просто до неузнаваемости. Маргарита Эдуардовна писала, что не смогла опознать сына. Это сделала невестка, признавшая портсигар с инициалами, который сама положила в карман мужа перед отъездом. И еще упоминала о том, что последние две ночи Аким Шевалье не спал, обдумывая какой-то очередной сюжет. Доводы вдовы показались следователю убедительными. Было признано, что Аким Федорович Шевалье погиб в результате несчастного случая.

Глазов задумался. Так-то оно так, но, похоже, Аким Шевалье жив! Единственной зацепкой был любовник вдовы. Глазов знал, что автокатастрофа — дело темное. Учитывая уголовное прошлое гражданина, тот вполне мог убрать соперника. Тогда почему же писатель остался в живых?

Глазов вздохнул и решил позвонить Мельникову на домашний телефон. Был глубокий вечер, Аркаша уже был дома, но не преминул пожаловаться на загруженность.

— А ты, старик, свободен как ветер! Завидую. Когда зайдешь? Обещал!

— А в чем проблема?

— Барахтаюсь, как муха в паутине. Влип.

— Разве Шумова заявление не забрала?

— Приходила. Как подменили дамочку. Говорит разумно, никакой истерики. Как это у тебя получается?

— Ты мне должен, старик. Не находишь?

— Слушай, Димка, я бы рад. Но есть другая проблема.

— Баш на баш, — Глазов теперь умел торговаться.

— А что, собственно, тебе нужно? — слегка насторожился Мельников.

— Сделай для меня доброе дело. Лет пять назад был расстрелян в своей машине директор издательства, владелец нескольких книжных магазинов Василий Мелешев. С женой. Фамилия его жены Шевалье. Редкая фамилия и запоминающаяся, не думаю, что женщина стала ее менять. Вдовы знаменитых писателей хотят оставаться ими вечно. Вдова знаменитости — это профессия, которой можно неплохо на жизнь зарабатывать. Так что найдешь. Да и дело было громкое. Я хотел бы узнать, чем закончилось следствие. Можно взглянуть на дело?

— С чего это вдруг? Слушай, ты не частным сыском решил подработать?

— Да. Именно.

— И много платят? — тут же поинтересовался Мельников.

— Неплохо.

— В баксах? — откровенная жадность в Аркашином голосе. Глазов усмехнулся.

— В них самых, — не стал скрывать он.

— Елки! А? Всегда говорил, что тебе везет больше, чем мне! А зачем тебе дело?

— В интересах клиента не могу сказать, — уклончиво ответил Дмитрий. — Так сделаешь?

— Старик… — задумчиво протянул Мельников. — Ты знаешь правила. Ты теперь не наш.