Черная немочь   ::   Погодин М Н

- Наше ли это дело купеческое? Разве без нас мало дураков, которые смотрят в яму и в ад с этими науками? Священник истощал все свое красноречие на убеждение этого закоренелого невежи, что науки, во благо употребленные, в духе святого Евангелия, обогащают, прославляют, счастливят государства; помогают человеку уразуметь благодеяния господа и достойно благодарить его и наконец отверзают ему райские двери. - Отец Федор! и без ваших наук мы прожили век не хуже других. Посмотрите, - у соседа сын учился в школе, да и надавал на отца фальшивых векселей на сорок тысяч, - шутка! - вот тебе и науки! Хоть бы их с корнем вон! - Все можно употребить во зло, - отвечал священник - и, увидя свою неудачу с этой стороны, стал обращать речь на другую и начал доказывать, опираясь на божие слово, в какой ответственности пред богом находятся и какому наказанию подвергаются родители, если препятствуют детям в их благих намерениях. - Если правду вам сказать, отец Федор, - прервал речь его сердито старик, вставший с своего стула, - мы толчем с вами воду, Я ударил по рукам с Куличевьш и слово свое сдержу. Спасибо вам за ваши науки и за ваши советы, а впрочем у меня уж и у самого седые волосы. Священник с горестию увидел, что ему теперь больше делать нечего, что он своею неуместною проповедию может ожесточить упрямца и сделать больше вреда, чем пользы, своему любимцу, что должно надеяться еще на время сказал несколько слов в утоление его гнева и распрощался с ним, - а вместе с женою его и с сыном, которые тогда вошли в комнату. - Сын мой, - сказал он юноше с глубоким вздохом и слезами на глазах, давая свое благословение, - претерпевый до конца, той спасен будет. - Дух бодр, но плоть немощна, - отвечал ему твердым голосом несчастный, услышав такое наставление и поняв с ужасом, чем кончилась беседа. - Каков мудрец, - сказал Семен Авдеевич, оставшись один с своим семейством, - подъехал ко мне с науками. Нет, брат, старого воробья на мякине не обманешь. Ну, Гаврило, тебе бог дает славную невесту. - Батюшко, я не хочу жениться, - отвечал ему сын отрывисто. - Как не хочешь жениться! - воскликнул старик с гне вом. - Ведь я приказываю. Это еще что? Иль поп надул тебе в уши такие науки? - Глупый, - продолжал он чрез минуту, одумавшись, что в такое время лучше вести дело тихо, - ведь за невестою полмиллиона. - На что мне они? - На что! мы заведем контору в Петербурге, - отвечал почти с улыбкою старик, невольно обрадовавшийся случаю высказать любимые планы, которые завертелись у него в голове с третьегоднишного смотра. - А потом что? - Мы удвоим свои обороты, сами станем выписывать товары и будем получать барыш двойной. - А потом что? - Потом мы заведем ситцевую фабрику, почище Федо ровой, - давно уж хочется мне утереть нос этому гордецу. - А потом что? - Купим себе завод в Перми: там нынче, говорят, золото находят под каждым шагом. - А потом что? - Потом, разумеется, станем ворочать миллионами. Да кой прах, - закричал опять грозно опомнившийся старик, - об чем стал я говорить с тобою! Разве это твое дело? Я так хочу, и дело кончено. - Батюшко, позвольте мне в первый раз от роду сказать вам одно слово. На что нам миллионы? Нас только трое. Нам довольно и того, что имеем. Ведь лишние - и миллион, и рубль - равны. - Миллион и рубль равны! да что ты за сумбур, что ты за науку несешь? Или ты вовсе рехнулся? Слушай, Гаврило, много пустого говорил я и с тобою нынче. Вот тебе мое слово: я хочу, чтоб на той же неделе был ты женат на Куличевой, и не будь я Семен Авдеев Авакумов, если этого не сделается. - Решительно ли вы говорите это мне, батюшко? - спросил его юноша. - Да. - Решительно ли вы мне говорите это? - повторил он таким голосом, от которого мать его невольно перекрес тилась. - Решительно! Юноша умолкнул. В нем боролись страсти. Он смотрел на образ, на мать, на отца, дрожал и наконец стремительно бросился к ним в объятия, осыпал их горячими поцелуями, прижимал к своему сердцу и обливался горячими слезами.