Черная свеча   ::   Высоцкий Владимир Семенович

Бывший майор Рысаков — разведчик по специальности, баламут по призванию, оказался атеистом в первом поколении. Свежим, до крайности убеждённым, как всё, что не успевает созреть, и потому почитает себя вправе презирать Истинное. Хотя Господь поберёг его на фронтах в ситуациях, которые имеют одно название — чудо, майор с той Милостью не посчитался. В нем всегда жила опасная потребность к решительным действиям.

Таким людям власть и оружие можно доверять только во время войны. Иначе жди революцию или ещё что-нибудь неприятное…

Рысаков сказал, будучи уверен — слушают все:

— Через час корабль войдёт в нейтральные воды, через два начинаем операцию по захвату судна.

Напряжённо повернул голову в угол, где шла азартная игра в очко, спросил (вопрос получился напряжённым, не сумел скрыть):

— Воры, вы — с нами?

Воры промолчали. Никто внешне не щекотнулся, игра шла своим чередом. Лишь когда сонный, воловатый с виду Фаэтон — авторитетный каторжанин из честных блатюков, снял банк, он же и ответил на острый вопрос бунтаря:

— Растолкуй тёмному человеку, хлопец, сколько там нашего? Охрана может хипишнуться раньше?

— Не исключено. Фокус рисковый. Или не привык рисковать?

— Делайте свою революцию, мужики, и Бог вам навстречу.

Вор с трудом подавил глубокий зевок, продолжил, не поднимая на майора шелковисто мирных глаз:

— Мы будем дожидаться неизбежного конца преступного мира, который ему завещал товарищ Ленин. Верно, Блоха? Как на бану: сидишь и ждёшь. Глянул — нет ментов, по-шустрому вертанул у лоха уголок с барахлишком, раскопал у богатенькой мадам гробик с мехами и снова сидишь смирно, ждёшь, когда тебя повяжут представителя законной власти… Ладом тасуй, подлюка, знаем мы ваши столичные зехера.

Бывший майор Рысаков понял вора так: кроит жулик, ему надо посоветоваться с остальной блататой.

— В других отсеках ждут нашего сигнала, — продолжил он почти командирским тоном. Но тут вмешался косоглазый Кныш, притусовавшийся к воровской компании на последней пересылке:

— В блудную тащишь мужиков, фраер. Вам тут не проканает.

— Глохни, мерзавец бздливый! — со злостью выдохнул майор, уже готовый пустить в ход кулаки. — Кто ещё отказывается участвовать в операции?! Говорите сейчас, потом будет поздно. Потом будет бой!

Заключённые молча смотрели на майора, точно не веря, что всё это может с ними случиться, а бескровные губы сомкнулись плотными швами. Тут же среди воров произошла короткая тусовка. Подогретый Блохой, Кныш дёрнул из-за голенища нож:

— За оскорбление, пидор, придётся ответить!

— Ша! — придержал его за руку Фаэтон, заподозривший в ситуации неладное. — У них свой блат, Петя, пусть вас не влекут сторонние соблазны. Сдавайте.

— Да, он же — во! — Кныш саданул три раза по вентиляционной трубе рукояткой ножа. — Девять пулемётов на палубе. Всех, как траву, покосят. Сука беспогонная!

И ещё раз стукнул по трубе наборной рукояткой финки.

— Пошто психуешь? — спросил Кныша седой крепкий сибиряк из нечаянных убийц. — Святое дело затевается. Ежели менжуешься — отойди…

— Ну, блин! Разбазарилось фраерское отродье! Фаэтон, дай я его заделаю!

— Оно вам надо, Петя? — подражая Фаэтону, спросил Блоха и криво улыбнулся нечаянному убийце. — Не буди в нём зверя, фуцан!

Фаэтон задумчиво оглядел обоих и поначалу только пошмыгал носом, но потом сказал:

— Базар окончен, — не замечая обнажённого ножа в руке Кныша, похлопал его по щеке колодой карт. — Вы, Петро, и вправду понтовитый. А фраер нынче дерзкий пошёл: по запарке и грохнуть может. Не заслобит. Верно, Евлогий?

Нечаянный убийца промолчал, и в самом деле не больно испугавшись. Следящий за разговором бывший майор отвернулся от воров с подчёркнутым презрением.