Честь Маллинеров   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

 — Здорово я вас?

— Нет, что вы, — отвечал Арчибальд, вправляя какое-то ребро.

— Бегу как угорелая…

— Ничего, ничего.

— А кто не побежит, если всякие черви оскорбляются?

Арчибальд сочувственно пощелкал языком:

— Вас оскорбил червь?

— Ну!

— Что ж от них ждать, в сущности? Черви — это черви.

Такая терпимость возмутила розовую особу.

— Прям, сейчас! — сказала она. — Он что говорит? Он говорит, я толста для героини. — Она горестно фыркнула. — Это надо же, в местечках! Называется пояс Б. Да им чем толще, тем лучше. Значит, не зря потратились. Вот в «Лейстер Аргусе» писали: «Пышная красота».

— Простите?

— Это у меня. Джеральдина в «Исковерканных судьбах».

Интеллект моего племянника, какой бы он там ни был, уже встал на место.

— Вы играете в мелодрамах?

— Это кто, я? — откликнулась особа. — Это где, в мелодрамах? Он еще спрашивает!

Арчибальд подтвердил, что делает именно это.

— Простите, — заметил он, — не зайти ли нам в погребок, немного выпить? Я бы вам предложил выгодное дельце.

Особа подозрительно прищурилась.

— Дельце?

— Вот именно.

— А бриллиантами не осыпете?

— Нет-нет, что вы!

— Ну, тогда ладно. Тут, знаете, глаз да глаз. Булочку съешь, какао выпьешь, а они уже и лезут. Жуть!

— Распутные аристократы?

— Да уж, наверное. Переодетые.

И так, по-дружески болтая, они спустились в блаженную прохладу погребка.

Я редко встречался с толстыми целомудренными особами, которые играют героинь в городах пояса Б (сказал мистер Маллинер), я редко встречался с ними и потому не знаю, обычен ли среди них столь острый разум, как у Ивонны Мальтраверс. Она не только поняла все с ходу, но и ничуть не удивилась. Арчибальд, ожидавший долгих разъяснений, был разочарован.

— Значит, ясно? — проверил он. — Значит, устроите скандал в «Савое»? Входит обесчещенная девица…

Ивонна Мальтраверс укоризненно покашляла.

— Нет, лапочка, — сказала она. — Видно, вы не читали «Бексхилл Газетт». Так прямо и написано: «Сама чистота». Это Миртл, «Длань рока». Лучше я буду брошенная невеста.

— Вы думаете, лучше?

— А то! Чего творится, какое время… Не читали? «Положим руку на плуг. И угасим грязный потоп бесстыдства».

— Я много раз об этом думал, — заметил Арчибальд.

— А уж я!

— Ну, прекрасно, — племянник мой встал. — Жду вас в «Савое» в начале десятого. Вы входите…

— Появляюсь, — мягко поправила Ивонна.

— Появляетесь…

— Слева. Как говорится, из левой кулисы. Профиль лучше получается.

— И обвиняете меня в том, что я играл вашими чувствами.

— Как последний гад.

— Самый последний. Где это было?

— В Милдборо, — твердо сказала Ивонна. — А почему? А потому что меня там правда бросили. Ярче выйдет. Как вспомню Бертрама, прям зайдусь. И по попе, и по попе…

— Это не нужно, — заволновался Арчибальд. — Конечно, не хочу вмешиваться в… э… вашу концепцию роли, но брюки очень плохо защищают. Такая тонкая ткань…

— Ладно, — не без грусти согласилась мисс Мальтраверс. — Вам виднее. Значит, только текст.

— Спасибо вам большое.

— А знаете, — оживилась актриса, — это прямо моя сцена в «Забытой невесте»! Один к одному. Только там алтарь. Может, отложим до свадьбы?

— Нет, лучше не откладывать.

— Дело ваше. Возьму тот текст, как раз подойдет. Сократить немного… Ничего, если я вас назову «бессердечный кобель, который пятнает славное имя британца»?

— Пожалуйста, пожалуйста.

— Большой был успех. Ну, ладно. Ждите. В четверть десятого.

Казалось бы, все улажено, но Арчибальд облегчения не испытывал. Когда он сидел в «Савое», ковыряя что-то съедобное, его не утешала мысль, что он выполняет свой долг, как истинный Маллинер.

Да, думал он, нелегка верность семейной традиции.