Специальный рейд   ::   Самаров Сергей

От метро «Сокольники»… Через дорогу… Меня к нему привели, а адрес и не сказали. Да я найду…

– О-хо… – вздохнул Ахмат. – А с документами-то у вас в порядке? А то сейчас менты нашего брата на каждом углу останавливают.

Ширвани помрачнел. Представил, должно быть, как их останавливают и проверяют документы. У него вообще представление о проверке документов должно быть чеченское, когда такая проверка приравнивается к «зачистке»: прикладом в лоб, лицом к стене, ноги шире плеч… «Где документы? Сам из кармана не доставай… На стену руки, на стену…»

– И документы тоже у него дома. Все у него. У него свои дела были, не хотел, чтобы мы мешали. Он нас на машину посадил, повез в поселок. Сказал, поживите пару дней. В Москве пока нельзя. Через пару дней приеду, сказал, заберу.

– Не приехал? – Ахмат голосом выразил сочувствие.

– Четыре дня мы просидели. Думаем, беда какая случиться могла…

– А друга как зовут? Может, я его знаю… Мы – земляки – в Москве все почти друг друга немного знаем…

– Гали Барджоев. Не знаешь?

Беда, как вы правильно подумали, случилась… И не найдете вы больше Гали.

– Нет. Не слышал.

И документы ваши в другом месте сейчас лежат, совсем у других людей. Сначала там были только документы Нури, теперь там же и документы ее брата. И даже документы самого Гали. И вы хорошо этих людей знаете. Но правильно делаете, что не говорите первому встречному о том, что с вами случилось. Люди не любят беглецов. Они за себя боятся, потому и не помогают беглецам, если только у них не возникает в этом необходимости. Гали по-родственному решился помочь, и потому с ним случилась беда…

Ахмат тоже решился помочь, но не из сострадания, а совсем по другой причине.

Он никого не боится. Он сам идет навстречу опасности. Ему необходимо найти некоторых из тех людей, от которых брат с сестрой прячутся. Самого главного из них, и самого опасного…



ГЛАВА ВТОРАЯ

1



Добрые слова от людей, которым в жизни несладко, можно услышать чаще, чем от тех, кто в покое живет. И не только словом такие люди помогут неимущему или несчастному. Зарема убедилась в этом на собственном опыте.

А что может быть страшнее той беды, что с ней случилась? Потеряла мужа, сын стал глухонемым, сама постоянно от болей в голове мучается, и рука, где разорвало сухожилия, сохнет, только два пальца на ней работают – большой и мизинец. Можно сказать, что не рабочая рука. Остальные как одеревенели, даже не сгибаются… Даже писать теперь может только с великим трудом. А о серьезной работе и говорить не приходится. С такой рукой и себя не прокормить, как же кормить больного сына. А сын… Гораздо легче самой умереть, не так больно… Не так больно за себя, как за людей любимых…

Но и это, как оказалось, не стало пределом.

Беда к беде, говорят в народе, веревкой, как телок, привязывается. Так и получилось. Целый месяц мрачно и молча смотрел на любимую младшую дочь отец, гладил внука по голове, в глаза ему заглядывал. А потом собрал деньги, какие в доме остались, поехал на базар и купил у нужного человека автомат. Молча и ушел, не сказав матери слова на прощание. Не хотел, чтобы останавливала. Привезли тело отца через два дня… Простреленное в нескольких местах, с задранной кверху бородой.

Плакала над телом мать, рвала седые волосы из головы пучками. Любимая младшая дочь не плакала, молча смотрела. И внук смотрел молча. Он не только говорить, он и плакать разучился. Или просто не понимал, что с дедом произошло.

Не понимал еще, что и деда у него отобрали, как раньше отобрали отца…

* * *



Сколько же можно отнимать у одного маленького несмышленого существа!

Зарема положила изуродованную руку сыну на голову, посмотрела красными глазами в его черные глаза. И не сказала ни слова, потому что он все равно не слышит ее.