Даруй ему язык   ::   Шедлих Ханс Иоахим

- Ну, если тобой командует жена... - произнес Эзоп.

Ксанф вошел в дом и сказал, обращаясь к своей жене:

- Больше тебе не придется пенять на то, что меня обслуживают твои служанки. Я купил себе раба.

- Отдыхая в полуденную жару, я видела сон, как ты покупаешь очень красивого раба. Благодарю тебя, Афродита, мой сон исполнился.

- Обожди, жена, тебе предстоит увидеть красоту такого рода, какой тебе еще никогда не доводилось видеть!

Служанки тотчас же принялись обсуждать между собой эту новость. Одна из них сказала:

- Вот и нашелся муж для меня.

- Нет, для меня, - сказала другая.

А третья объявила:

- Он достанется той, что краше всех.

Тогда вторая спросила:

- Уж не думаешь ли ты, что ты красивее меня?

- А то нет! - сказала третья.

Тут жена Ксанфа спросила:

- И где он?

- У ворот, - ответил Ксанф. - Воспитанный человек не переступит порога чужого дома, пока его не попросят об этом. Он стоит и ждет, когда его позовут.

- Ну так зовите его сюда, - распорядилась жена Ксанфа.

А самая сообразительная из служанок подумала про себя: "Пойду-ка я приберу его к рукам".

Вышла она и крикнула:

- Где тут новенький?

Эзоп сказал:

- Здесь!

- Это ты новенький?! А где ж твой хвост?

Эзоп понял, что он для нее все равно что собака, и ответил ей:

- Не поверишь, но он у меня - спереди.

- Хм! Стой и жди!

Служанка вернулась в дом и объявила двум другим рабыням:

- Чем так долго ссориться из-за новенького, ступайте лучше взгляните на этого красавца.

Одна из них тут же выбежала и спрашивает:

- Где тут новенький, мой суженый?

- Вот он я! - говорит Эзоп.

- Ты?! Да ты же страшилище! - закричала в испуге рабыня. - Живо отправляйся в дом! Но ко мне и близко не подходи!

Эзоп вошел в дом. Жена Ксанфа как увидела темное и безобразное лицо Эзопа, так тут же рассвирепела и накинулась на мужа:

- Тонко задумано! Ничего не скажешь! Решил сменить меня на другую и потому привел в дом эту рвань и страшилище! Рассчитываешь на то, что я сразу вернусь к своим родителям! Ты ведь знаешь, что чистота для меня превыше всего. Я не потерплю, чтобы кто-то грязный и в рубище ходил по дому. Верни мне мое приданое, я ухожу!

Тут Ксанф и говорит Эзопу:

- Ну что же ты? Читал мне по дороге нотацию из-за пустяка, а теперь стоишь и молчишь?

- Да пусть катится ко всем чертям! - сказал Эзоп.

- Замолчи! - прикрикнул Ксанф. - Я люблю ее.

- В самом деле?

- Да!

- И хочешь, чтобы она осталась?

- Ну конечно, дурак ты этакий!

Эзоп даже топнул в сердцах ногой.

- Значит, ты хочешь, чтобы я высказал то, что думаю? Пожалуйста! Раз философ Ксанф живет под каблуком у жены, тогда я ткну в него в присутствии учеников пальцем и скажу: "Взгляните на него. Так выглядит тот, кого жена скоро выметет на свалку".

- Недурно, Эзоп, - оценил Ксанф.

- А ты, женщина, - продолжил Эзоп, обращаясь к своей новой хозяйке, - ты хочешь, чтобы твой муж порадовал тебя молодым рабом-красавцем?

- А почему бы и нет?

- И чтобы этот красавчик ходил за тобой по пятам, и в баню тоже, снимал там с тебя одежды, подсаживался к тебе поближе после купания, не сводил бы с тебя глаз, словно ты бесценный сверкающий изумруд. А ты улыбалась бы ему, потом повела бы его к себе в спальню, приказала растирать себе ножки, а потом стала бы целовать его и вытворять с ним такое, что было бы тебе в радость, но опозорило бы философа Ксанфа. Ах, Еврипид, бессмертны твои уста, произнесшие золотые слова:

Ужасно в гневе море пенное,

Ужасен рев потоков с гор и буйство пламени,

Ужасна нищета, насилья власть ужасна,

Но нет ужасней зла, чем злая жена.

А ты, женщина, - жена философа, и тебе положено быть умной, ты же хочешь, чтобы тебе прислуживали писаные красавцы, и навлекаешь хулу на своего мужа, хочешь ославить его.