Давай вместе   ::   Ллойд Джози

— Что «ну и»?

— Ну и как эту Как-ее-там зовут?

— Кэтрин Брэдшоу, — читаю я. — Родилась в Оксфорде шестнадцатого октября 1969 года.

Я вытаскиваю проездной на метро и внимательно изучаю фотографию. Потом показываю фото Мэтту:

— Сколько дашь по десятибалльной системе?

— Семь. — Он всматривается в фотографию и меняет оценку: — Нет, шесть, она вчера лучше выглядела.

— Да, вечером они всегда симпатичнее, но…

— Фотографии не врут, — заканчивает он мою мысль.

— Точно.

— Если я не ошибаюсь, кажется, сегодня к тебе должна зайти Мечта Мазохиста?

Мечта Мазохиста — прозвище, которое Мэтт дал Салли Маккаллен. Он считает, что при ее появлении я теряю волю.

— Да, в десять. Он смотрит на часы, присвистывает:

— А время летит.

Я иду к термостату, ставлю его на максимум.

— План А, — говорю я и, подойдя к холодильнику, наливаю себе стакан воды из запотевшей бутылки. — Пора выпаривать ее отсюда.

— А если не получится?

— Всегда получается. — Я залпом выпиваю воду и обтираю губы.

Но все в жизни однажды случается в первый раз.

На часах 8.46. Отопление уже больше часа работает на полную мощность. Единственный вывод, который я могу сделать: документы Кэтрин Брэдшоу поддельные. Она родилась не в Оксфорде, а в Бомбее. Летом. В сезон засухи. В полдень. Рядом с раскаленной печью. Мой трюк с холодной водой не удался. Под палящими лучами солнца, при закрытых окнах и закипающей воде в батареях комната стала больше напоминать сауну. По лбу стекают ручьи пота. Подушка под головой превратилась в водяную грелку, а пуховое одеяло — в большую электрическую грелку. Кэтрин тем временем дышала холодной невозмутимостью. И бровью не повела. Ни разу не попросила открыть окно или принести стакан холодной воды. Никаких признаков дискомфорта — спокойное и ровное дыхание крепко спящего человека. Снежная королева, да и только.

Ладно, тогда — план Б.

— Кэтрин, — говорю я, присаживаясь на постель. — Кэт? Кэти? — зову уже громче, пытаясь отгадать, на какое имя она отзовется, и трясу ее за плечо. Наконец в ответ слышу:

— Мммммм?

— Пора вставать. Тебе пора уходить. Я уже опаздываю.

Она трет кулаками глаза, смотрит на свои часы и жалобно стонет, натягивает на себя одеяло:

— Еще нет и девяти. Ты же вчера сказал, что сегодня не работаешь… Я думала, мы устроим выходной… Помнишь, мы же договорились.

Это правда. Под этим предлогом я привел ее сюда из клуба.

— Я помню, — говорю я, а дальше вру напропалую, — но только что звонили из галереи. Один американский коллекционер заинтересовался моими работами. Он хочет встретиться со мной. Сегодня утром. Днем улетает обратно в Лос-Анджелес, так что выбора у меня нет.

— Ну хорошо, — ворчит она и садится на кровати. Когда Кэт Брэдшоу приняла душ и оделась, часы уже показывали четверть десятого. Она прошла на кухню. Там сижу я, делая вид, что внимательно рассматриваю кухонный стол. Он и впрямь достоин внимания. Сделан из вывески паба — придумка Мэтта. Жаль, что мы не смогли оставить ее висеть над входом. Просто некоторые из бывших завсегдатаев паба «Войско Черчилля» не отличались большим умом и приходили к нашим дверям посреди ночи в поисках заснувших и забытых собутыльников. Я по-прежнему пялюсь на стол. Уинстон Черчилль смотрит на меня неодобрительно. «Никогда в истории человеческих взаимоотношений…» Ладно, ладно. Пора действовать.

Я не предлагаю ей:

а) выпить кофе;

б) подвезти ее домой;

в) поболтать.

Вместо этого отталкиваю свою кружку и встаю:

— Пошли.

По дороге к двери стараюсь вспомнить, что прочитал в ее документах. Слышу, как она цокает по плиткам у меня за спиной. Так, живет она в Фулхэме, значит, может доехать на метро.

— Метро отсюда в двух минутах ходьбы, — говорю я, как только мы выходим из дома.