Дед и внук   ::   Никитин Николай

- Дед? Дедушка! Вот здорово! - И тут же он обернулся к уборщице: - Послушай, Нюрка, пинжака моего не видела? Где мой пинжак?

- А я почем знаю?.. - ответила ему девушка.

- Понимаешь, неудобно мне в тельняшке... Там комиссия прибыла с генералом гвардии... Тихон Семенович говорит: "Неприлично, говорит, тельняшка у тебя... Сбегай быстренько за пинжаком..." Вот я и прибежал.

- Пахомка! - строго сказал старик. - Спервоначалу, когда деда встречают, с ним здоровкаются, с ним говорят, да не как-нибудь, а потом уж...

- Дедушка, - перебил его Пахомка. - Честное слово, я на момент только... за пинжаком. Меня в цеху ждут. Потому тельняшка у меня, сам видишь, какая... От котлов ведь... А тут генерал гвардии... А мне наш инструктор, Тихон Семенович, говорит...

- Затарахтел. Валенки подай мне! Да не там, а в головах. Растяпа...

- Вот, дедушка. Я сейчас должен, дедушка...

- Портянки дай!

- Вот, дедушка. Я должен бежать, потому что...

- Стыдился бы! Столько времени деду не писать. А сам - как бык... Ладно, уж я с тобой управлюсь. Подай мне торбу, хлеб там у меня и сало. Где кипяток у вас?

- В баке.

- Возьми-ка.

- Сейчас, дедушка. Я, дедушка... Нюрка, где чайник?

- А я почем знаю?.. Вон твой пинжак. Лови!

И Нюрка кинула одежду Пахомке. Одевшись, Пахомка достал из-под койки чайник и, в свою очередь кинув его Нюрке, сказал:

- Сбегай-ка дедушке за кипятком.

Дед, глядя на обоих, в изумлении всплеснул руками:

- Охти! В цирк я попал, что ли?

- Я побегу, дедушка! - прокричал Пахомка. - Я не могу, дедушка, я ведь сюда на один момент, потому что...

Й, не докончив фразы, он скрылся так же неожиданно, как и прибежал.

Дед потирал лоб.

- Ну, как вам? - спросила его Нюрка. - Кипятку-то брать? Бак скоро закипит.

Дед молчал.

- Ладно... Я возьму, покуда вы тут опомнитесь, - сказала Нюрка.

Но деду было уже не до кипятку. Он стоял у широкого окна и даже не видел за стеклами ни звезд, ни фонарей, ни вечера, уже окутавшего все.

- Да... - вздыхал он и по стариковской привычке сам с собою разговаривал: - Это называется - встреча с внучком... Мелькнул, будто привидение, и исчез... Опять, что ли, на полгода? Бегают, крутятся... Цирк! Сущий цирк! Нет, это мне не ндравится. Совесть у них нечистая, по-моему. Оттого и бегают. Который человек с, чистой совестью, тот бегать не станет. Зачем ему? Он сидит спокойно. И на дело идет тоже спокойно. А свое отработал, спокойно домой приходит. А коли к нему дед приехадчи, он не знает, куда усадить его, чайку ему подносит. Да все это умильно, по-людскому, а не так: "Хо-хо, пинжак, чайник..." Дожили! - Дед плюнул. Нет, я жил не так. И работал всю жизнь, и все прочее... А вот сейчас хотелось бы иметь успокоенье сердцу, посмотреть хотелось бы: как внук мой жизни достигает? А что я вижу? Чем он может меня порадовать? Конечно, мальчишка он, видать, не пропащий, да строжить их надо, узда требуется. А ведь у начальников руки-то до всего не доходят, вот и получается: "момент". Тьфу! А как хочется старому дереву погордиться, покрасоваться своими ветками. Какие на них выросли листочки? И вот нечем. Нет ничего...

Напившись чаю без всякого аппетита, дед в конце концов крепко уснул.

Проснулся он утром. В широкое окно уже рвалось огромное зимнее солнце, точно задевая боками раму.

Комната была пустой, как и вчера вечером, только неподалеку от койки, посередине комнаты, возле зеркала стоял Пахомка и расчесывал волосы пятерней.

- Ишь... Отпустил копну, что стружки, - заворчал дед.

- Это, дедушка, зовется боксом. А что, некультурно, что ли?

- Да уж, культурно! Ишь, вертится! Смотри, зеркало не проверти.

- Я, дедушка, на момент только забежал, потому что...

- Опять момент?

- Ну да... Дай, думаю, была не была, стрекача дам, чтобы дедка порадовался... Уж очень мне хотелось...

- Да ты что? С работы удирать?

- Да не с работы. С митингу. Все там.