Дельфины и психи, Записки сумасшедшего   ::   Высоцкий Владимир

Доктор, отпустите меня с богом! Что я вам сделал такого хорошего, что вам жаль со мной расстаться? Я и петь-то не умею, без слуха, я и исколот-то весь иглами и сомнениями.

Отойдите, молю как о последней милости. Нельзя мне остаться импотентом, меня теща выгонит и жена забьет до смерти. А? Ну, ладно! Последний раз, самый последний. Опять вы не в руку! Это в конце-концов свинство. А сестры они милосердия, а не свинства!

О! Боги! Боги! Зачем вы живете на Олимпе, черт вас подери, в прямом смысле этого слова.

Говорят, в большом театре был случай. Две статистки или кассирши, этого никто не помнит, влюбились в дирижера Фаера или Файдильмера (это не важно, важно, что он - еврей и не стоит этого), обвязались будто бы красными масками и упали вниз, причем в самом конце спектакля, чтобы не нарушать действия - искусство они тоже любили. Скандал был страшный, но публика аплодировала. Эффект, елки-палки. А публике что? Хлеба и зрелищ. Хлеба в буфете в виде пирожных, а зрелище - вот оно, достойное подражания. Кровавое. Заедайте его, граждане, пирожными, заедайте.

И подражатели живо нашлись. В некоем городе Омске через час после дохождения туда слуха о происшествии в Большом, две телефонистки тут же влюбились в начальника телефонного узла и сверглись вниз с телефонного провода. Обе убились насмерть, но одна выжила благодаря медикам, и из клинической смерти своей сказала, что о содеянном не жалеет, и ежели ей оставят жизнь, то будут рецидивы. Женщины?! Одно слово - бабы! Курица не птица, баба не человек. Баба это зло, от ней все несчастья наши и даже наших отцов и матерей.

Почему вы никогда не отвечаете мне? Что я не человек, что ли! Молчите! Ну молчите, молчите. Многие молчали, но ради подвига, так сказать, за идею! Слышали, Камо, например, или масса партизан, а вы из хамства прирожденного, и не из чистого, а из грязного хамства. Хам на хаме в вас! Загордились? Ничего, и вас повесит кто-нибудь на могильной плите в виде фотографии.

Отстать? Что, заговорил. Вы, мол, идете по лестнице вверх, к выздоровлению, то есть. А наш удел - катиться дальше вниз. Шиш вам. Внизу первое отделение, а там буйные, нам туда не надо. Но нам и наверх не надо там пятое отделение, женское, тоже буйное. Хотите вверх? Пожалуйста! Только не рекомендую, оттуда никто не возвращался живым. Ах, отойти? Пожалуйста!

Какие вы все-таки замечательные люди - заики. Тихие, отзывчивые, никуда не спешат, а главное, чем они хуже нас, в самом деле? Ничем! Гитлер вон вовсе не заикался, не говоря уже о Муссолини. А что из этого вышло? Ничего! Вышло то есть кое-что грустное, но именно потому, что не были они заиками. А будь они заиками - не произнесли бы ни одной речи во вред международному народу..

Наши заики. Это некоторые отшельники, что ли. В хорошем, то есть, смысле. А заикание - не порок, большое свинство. Их и лечат-то как-то красиво... Без уколов этих, от которых бывает импотенция. Бывает, бывает. Вот! Лечат-то их как? Выводят на улицу, строят в стройные ряды и заставляют подходить к прохожим и спрашивать, например, вежливо: "Вы не женаты ли?" или "Где остановка трамвая 12379?", а такого трамвая и нет вовсе. Но это не важно, важно спросить в течение более короткого времени, чем все остальные. У них и секундомеры щелкают, и отметки им ставят. А в магазине спросить: "Сколько стоит колбаса?" или "А вы мне неправильно дали сдачи!" Это, может, и неправда, но не это главное, главное спросить покороче. Их не очень мучают, считают в минутах и оценивают по 100-бальной системе.

- Вы, - говорят, - батенька, получили 68, а вы, - говорят, Митенька...

Тут они должны сказать "спасибо" и разойтись обратно в больницу. Все получили по 100, потому что вопрос был хороший: "У вас водка есть? "

Нянечки играют в "дураки", именно - в "дураки", а не в "дурака".