День казни   ::   Самедоглы Юсиф

Но он говорил три часа подряд - и челюсть у него не отвалилась! Крепкая челюсть, ничего не скажешь, такие челюсти надо студентам демонстрировать в медицинском институте. Потому что они, эти челюсти, могут считаться совершенно уникальными, и, без сомнения, служат самым неопровержимым доказательством, что человек произошел от обезьяны. Профессор с апломбом завзятого знатока расспросил больного и его жену об истории болезни, и о данных анализов, о рентгеноскопии, и прописанных лекарствах, о фармацевтических фирмах, где эти лекарства изготовлены, и, почесав голову, вынес свое заключение. Он заверил больного и его жену, что болезнь эта на всем земном шаре длительное время была лишь в Африке, среди африканских бушменов, пока недавно не распространилась далее, что бушмены никаких Бергманов и прочих врачей-рвачей не знавали и жили припеваючи сами по себе, а заболев, лечились своим собственным способом, а именно: выпивали на ночь, перед сном, не стакан простокваши, как велит Бергман, а две столовые ложки меда. И не любого меда, а непременно кельбаджарского, и опять же не первого попавшегося, а из села Икс с пасеки некоего Игрека. Я хотел было уже спросить, каким же образом африканские бушмены достают этот единственный в мире целебный мед, не из Кельбаджар ли выписывают, но сдержался, не спросил, побоялся, что профессор обидится. Потому что ведь профессор и сам родом из Кельбаджар, и если память мне не изменяет, как раз из того самого села, где, по его словам, водится наилучший в мире мед. Нет, я не стал задавать коварных вопросов, а смиренно поблагодарил профессора за мудрый совет и заверил его, что непременно начну лечиться, а простокваши отныне в рот не возьму.

...Но однажды - было и такое! - Расул-муаллим, да перейдут ко мне его напасти, приволок нам добрую половину бараньей туши. Вот угодил, так угодил, честь ему и слава за щедрость!..

В новом своем положении больного я со все нарастающим беспокойством замечал, что ко мне все чаще заходят люди посторонние, из чувства долга, так сказать, чтобы "поддержать и ободрить", а заодно поставить галочку в графе "совесть", и все реже и реже - мои товарищи, друзья, которых мне так не хватает... Даже звонки теперь раздавались все реже и реже, и если такой звонок все-таки раздавался, я с необъяснимым волнением прислушивался к принятым в таких случаях словам жены, благодарившей за память, за внимание к больному и тому подобное.

Друзья постепенно, но неотвратимо исчезали, таяли, как дым от сигареты, и думать о причинах этой странной метаморфозы не хотелось, тоска нападала. На все мои сетования по этому поводу жена неизменно отвечала, что у людей своих проблем и забот невпроворот не ходить же им к нам каждый вечер, к тому же, значительным тоном добавляла жена, у тебя ничего такого серьезного, чтобы был повод для беспокойства...

Ничего серьезного... А что, интересно в наше время считается серьезной болезнью?.. Ну, в первую очередь, конечно, рак... Потом сердечно-сосудистые... Холера и чума... Эти недуги еще развернутся, они еще станут бичом человечества. Но в списки самых серьезных болезней должна войти еще одна, у которой пока нет медицинского названия. Больной этой болезнью, если и признается в ней, то лишь самым близким людям, да и то шепотом. Заяви он об этом в полный голос и со всей серьезностью, решат, пожалуй, что свихнулся человек, и отправят в психиатрическую клинику. И если уж тебя вдруг поразила эта болезнь, то следует вести себя весьма осторожно и осмотрительно, как разведчик в стане врага. Болезнь эта заключается в том, что тебе начинают сниться дорогие усопшие. Она, то есть эта болезнь, овладевает человеком перед самым концом его жизни, когда бьет первый, сигнальный звонок из небытия.