Дети райка :: Васильева Светлана
Страница: 8 из 12 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТо была не любовь. 15.07.10 - 05:17 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Они все указывали на него пальцем и беззвучно смеялись: "Смотрите! Смотрите! Это же он, автор этого представления! Он и есть главный!"
Почему они приняли Петра Петровича за автора, одному богу известно. Он, конечно, как человек творческий писал и для театра в том числе, но никогда не был сторонником теории "четвертой стены" К. С. Станиславского, хотя бы даже и стеклянной. Никогда-никогда не хотелось ему повеситься на галстуке или убить дубиной жену, не говоря уж о том, чтобы придушить. Уже разгримированные черти высыпали из театра, из натуральных его дверей, и Петр Петрович узнал среди них свою ВС. В том же платочке от простуды она лукаво посмотрела на него из-под сокрытых черных дуг-бровей, словно застигла на месте преступления. Как будто ими не нарочно было так задумано - ловить в стекла души прохожих, и он, временно исполняющий обязанности инспектора-искусствоведа, не имел никакого права вот так стоять на улице и хавать с открытым ртом их искусство. Но командировочная, до боли реальная фигура Петра Петровича, сильно с утра опавшая, и его осунувшаяся физиономия тут же настроили ВС на романтический лад. - Вечером пойдем в настоящий театр,- подмигнула она Петру Петровичу и покосилась на товарищей.- Вот там будет - класс... И действительно, скоро они уже сидели в третьем ряду зрительного зала, все остальные ряды которого были почти пусты. Места им достались хорошие, и Петр Петрович сразу же стал клевать носом. То ли от высокой температуры, которой даже сквозь кофточку полыхала чахоточная ВС, то ли от тепла, повеявшего вдруг со сцены. Да и сцены-то, по совести говоря, никакой не было. Все происходило, протекало прямо у него под ногами - какой-то огромный белый круг, засыпанный чем-то похожим на снег или кокаин, стал вращаться... он вращался, и по поверхности его сами прокладывались борозды пути, как от легкого дуновения больших губ, борозды закручивались спиралью, а по бесконечным кругам выскакивали спелые желтые фонари, и между ними в белой пустоте прохаживались, шли человеческие ноги, по снегу, по свету, по кокаину... Его глаза вдруг широко открылись на эту белую вселенскую чушь, вспухающую золотым светом... Зачем это она глядит в упор на мое лицо, загримированное под повесившегося на галстуке? - успел подумать Петр Петрович. И какие крутые у нее брови под черным, и блестящая мушка страсти на губе - грим красавицы Гаранс из французского фильма, кажется, "Дети райка"... И тут все двери, ведущие в театр, захлопнулись окончательно, все окна погасли. Это же мой снег, узнавал Петр Петрович, это он идет в темном-претемном зале, стоит не раздвигаемой чужими руками завесой. Это наш с ней шепот забивает прорехи занавеса, наши слова, как пыль, въедаются в него: любить - это так просто... И падает, падает на бедовые головы - голубыми молниями и золотыми змеями, огненными цветами и далекими звездами - грандиозный, сияющий фейерверк любви. А в соседней с фейерверком комнате мама сидит, молодая строгая учительница. Она сидит за партой. Перед ней открытая книга, толстая-претолстая, нескончаемого объема. И мама переворачивает, переворачивает страницы, мусоля их прозрачным пальцем... "Так трудно учиться, сынок... Страницы только кажутся легкими - они тяжелы, тяжелы... Мне так трудно, сынок..." И повторяет, и смотрит - так трудно. "Я помогу тебе, мама!" - "Нет, ты ведь был непослушным Сыном, хотя я и любила тебя больше всего на свете".- "Но я не виноват, мама!" - "Да, ты не виноват, сынок. Я ушла от тебя слишком рано. Я сделала это сама, по своей воле, и ни о чем не жалею".- "Но зачем, зачем ты это сделала, зачем оставила меня?" "Глупый, ты не понимаешь, так бывает, бывает даже у тех, кто верит, а я не верила. Крест у меня на груди все время чернел, приходилось чистить мелом. Сколько, по-твоему, я могла это выдержать?" - "Но я бы помог тебе, мама, я бы помог". |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|