Девушка с Рублевки   ::   Баклина Наталья

Не меньше часа редактор и журналисты предлагали темы статей, Пенкин разбивал их в пух и прах. Мол, кому это интересно, только идиот может читать такое. А вот если написать о том-то и том-то... И он фактически пересказывал ту же самую идею, разве что другими словами. И сидел счастливый оттого, как хорошо он придумал, не то что эти балбесы.

Затем сотрудники начинали предлагать заголовки к статьям. Пенкин опять с удовольствием топтал чужие идеи, выдавая взамен свои перлы. Иногда действительно приемлемые. А иногда – полный кошмар. Я не журналист, но я читатель. И если увижу в журнале заголовок «Дефлорация отменяется», то дальше читать не стану, даже если меня убедят, что это о пользе раздельного обучения в школах. Короче говоря, пришла я к Пенкину в марте и уже к середине апреля, попав пару раз «под раздачу» из-за какой-то ерунды, когда он явно срывал на мне свое плохое настроение, четко поняла, что это за человек. Капризный, не уверенный в себе, не очень умеющий выстраивать отношения с людьми. Но, в общем и целом, вполне терпимый с учетом зарплаты в восемьсот долларов на время испытательного срока и тысячи двухсот в перспективе.

От Крылатского до Бибирево я добралась за полтора часа. Интересно, сколько теперь мне потребуется времени на дорогу до офиса? Надо завтра пораньше выехать. То, что я должна являться на работу строго в девять тридцать, было у Пенкина тем еще пунктиком. Хотя сам он не всегда являлся в офис точно в это время. Но если уж являлся, да еще чуть раньше меня... Однажды появилась я в девять сорок пять – на улице была мерзкая погода с дождем и ветром, у меня сломался зонт, я замерзла, промокла, мечтала прийти и заварить себе горячего чаю – и огребла нотацию на двадцать минут.

Пенкин долго и подробно рассказывал мне, как важна дисциплина в редакции, что дисциплина эта начинается прежде всего с меня, личного помощника генерального директора, и что если я буду себе позволять такую расхлябанность, то и все остальные начнут являться на работу к обеду, а там, глядишь, рухнет весь так тщательно отлаживаемый им, Пенкиным, издательский процесс. (Ха, процесс! Первый номер журнала все никак не выпустит!) Спорить, доказывать и что-то объяснять шефу было бесполезно – человек наслаждался властью. Поэтому я слушала, кивала, чувствовала, как стынут пальцы в промокших ботинках, и гадала: простыну или обойдется?

Обошлось. Может, успела вовремя переобуться, может быть, чай помог горячий, возможно, таблетка аспирина, которую я раздобыла, пробежав по полупустой редакции (народ, как правило, подтягивался не раньше двенадцати) и обнаружив раннюю пташку – Сан Саныча, редактора отдела политики, очень запасливого человека. В общем, с тех пор стараюсь не опаздывать – вдруг Пенкин уже на месте и с вожделением поглядывает на часы?

– Обои по специальной цене, распродажа! – сунула мне листовку тетка на выходе из метро. Ну конечно, как я сама не догадалась! Надо сейчас не в квартиру за вещами идти, а в «Миллион мелочей», прицениться к обоям.

«Миллион мелочей», огромный торговый комплекс, возвышался буквально в трех шагах от метро. За пару месяцев моей жизни в Бибирево у меня все не было повода туда зайти. А теперь вот появился. Я пошла к ближайшему входу в комплекс и наткнулась на скучающую тетку с табличкой на шее: «Ремонт квартир и офисов. Недорого».

– Скажите, а сколько это – недорого? – притормозила я возле нее.

– А что у вас? Квартира, офис? – оживилась тетка, вмиг убрав с лица сонное выражение.

– У меня «хрущевка» двухкомнатная, нужно потолки побелить, обои поклеить, дверь входную отремонтировать. И, наверное, линолеум постелить.

– Вообще-то такая работа не меньше трех тысяч долларов стоит...