Долгая ночь :: Абашидзе Григол
Страница: 8 из 210 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕМы сидели у костра! 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Юноша сидел над книгой Торели, не выходя из дома. Всю душу вкладывал он в украшение любимой книги. Цаго не торопила его, не ходила к нему справляться, как идет работа. Нетерпение ее было очень велико, но она понимала: каждый ее приход к Ваче только помешает ему и оттянет дело. Когда же Ваче позвал ее сам и показал книгу, в которой все почти было кончено, не считая некоторых мелочей, и когда девушка перелистала книгу, краска залила ее лицо, а в уголках губ заиграла загадочная, непонятная, необъяснимая для Ваче улыбка. – О Ваче, такой второй книги, верно, нет на земле. Такой книги не будет и у царей. – И, забывшись, добавила: – Но будет ли такая книга и у самого Торели! Скоро кончишь, Ваче? – Что там осталось – на три дня! – Какое счастье, я ведь еду в Тбилиси. Мамука пригласил нас с Павлиа посмотреть коронацию. Ваче от неожиданности схватился за спинку стула. – Может быть, попаду ко дворцу, может быть, увижу Торели… – Долго ли пробудешь в столице? – глухим, изменившимся голосом спросил Ваче. – Как судьба! Может, совсем останусь в Тбилиси. – Она говорила, не замечая, как все больше и больше хмурится Ваче. – Через три дня мы уедем. Хорошо бы закончить книгу. Ведь если я увезу ее с собой, может быть, ее увидит Торели. – И она прижала руки к груди, словно боясь, что сердце сейчас выпорхнет, как птица из клетки. Рука художника между тем невольно отодвигала книгу все дальше и дальше, словно это была уж не она, любимая книга, в которой он оставил столько своей души, а нечто враждебное, чуждое, неприятное. Однако слово нужно было держать, и Ваче скрепя сердце дорисовал книгу. Весть об отъезде Цаго обрушилась, как обвал. Стало казаться, что с ее отъездом рушится и вся жизнь, весь ее привычный ход, все спокойствие мирной Ахалдабы. Конечно, какая девушка не мечтает о жизни в Тбилиси, кто не хотел бы попасть ко двору Багратидов, знаменитому на весь мир своей пышностью и доблестным рыцарством. Почему бы не помечтать об этом и прекрасной Цаго. Обидно другое: ничего ей не жаль в этой прошлой теперь для нее жизни. Как легко она расстается с ним, с Ваче. Разве не из-за нее он отказался уйти с великим художником Деметре Икалтоели? Разве это была не жертва? Или она ничего не знает, не чувствует, не видит? Или она и не догадывается, что есть сердце, которое горит, как яркая восковая свеча, перед ее красотой, перед ее юностью, перед ее девическим образом? И зачем читал он с таким увлечением, с такой любовью стихи Торели? Самое имя Торели она произносит как молитву. Довольно. Закончена роспись книги, некогда любимой, а теперь ненавистной. Художник завернул ее в шелковую ткань. Вот приданое, которое повезешь ты, Цаго, в столицу, к придворному поэту. И я же ее разрисовал! Художник оттолкнул книгу, отпрянул от нее, как если бы это была змея. Так нет же, не увезешь ты этой книги в Тбилиси. Но, как мы уже знаем, в последнюю минуту, когда путники покидали родные места, Ваче не выдержал, сбегал домой и принес драгоценный подарок, за что и был награжден самым первым в своей жизни поцелуем Цаго. Слились с сиреневой далью уходящие путники. Ничего теперь не было видно с камня, на котором стоял Ваче. Он сошел с уступа и бездумно, как лунатик, пошел в деревню. Юноши боролись во дворе церкви. Позвали и его. Но Ваче не услышал приглашения друзей и пошел мимо. Попадались навстречу люди, говорили слова привета, улыбались ему. Но он никого не узнавал, ничего не слышал. Во дворах домов, на улице, на полях и в садах было много народу. Но для Ваче мир был пуст, как если бы не было вокруг и на всей земле ни одного человека. Зачем ему жить в этой холодной, как могила, безлюдной деревне? Ваче дошел до дома. Детей у ручья не было. Бессмысленно вертелось игрушечное мельничное колесо. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|