Долгий путь в Сан-Франциско   ::   Петров Михаил

Хотела вам хоть чем-то помочь.

АНДРЕЙ. Вас об этом никто не просит.

НАТАЛЬЯ. Зачем же вы тогда "голосовали"?

АНДРЕЙ. Откуда ж я знал, что у вас бензина мало.

НАТАЛЬЯ. Извините, что не вожу за собой цистерну.

АНДРЕЙ. Вас об этом никто не просит.

НАТАЛЬЯ. Зачем же было тогда "голосовать"?

АНДРЕЙ. Затем, что я уже достиг избирательного возраста. Имею право голосовать. По закону. Извините ради бога, что напрасно прервал быстрый бег вашего быстроногого автомобиля.. Хотя могли бы и не прерываться, если у вас бензина мало. Никто ведь вас не просил. Так что, езжайте, езжайте спокойно. Не мешайте мне книжку читать.

НАТАЛЬЯ. Послушайте, а что вы так на меня взъерепенились? У вас в манерах так со всеми женщинами обращаться?

АНДРЕЙ. Да, со всеми, если у них мало бензина.

НАТАЛЬЯ. Бензина у меня достаточно.

АНДРЕЙ. Достаточно, чтобы доехать до Сан-Франциско?

НАТАЛЬЯ. Достаточно, чтобы доехать до моего дома.

АНДРЕЙ. Чем больше я с вами говорю, тем больше убеждаюсь, что нам с вами не по пути. Мне в Сан-Франциско. А вам куда?

НАТАЛЬЯ. Мне - домой.

АНДРЕЙ. Если ваш дом не в Сан-Франциско....

НАТАЛЬЯ. Не в Сан-Франциско.

АНДРЕЙ. Тогда прощайте.

НАТАЛЬЯ. Прощайте. Думаю, что пешком вы доберетесь быстрее.

Наталья уходит. Слышится звук заводимой машины. Глохнет мотор. Появляется Наталья.

АНДРЕЙ (удивленно). А, это вы. Что же вы не уехали?

НАТАЛЬЯ. Решила подбросить вас до Сан-Франциско. Только вот мотор заглох. Не поможете?

АНДРЕЙ. Нет.

НАТАЛЬЯ. Не хотите в Сан-Франциско?

АНДРЕЙ. Ничего не понимаю в автомобилях.

НАТАЛЬЯ. Жаль. Что же мы будем делать?

АНДРЕЙ. Что вы будете делать, я не знаю. Вероятно, откроете капот, или как оно там называется. и будете изучать внутренности вашего быстроногого спутника жизни.

НАТАЛЬЯ. Неужели вы останетесь безучастны?

АНДРЕЙ. Запросто. Мне есть чем заняться. (Открывает книгу).

НАТАЛЬЯ. Позвольте взглянуть.

АНДРЕЙ. Зачем?

НАТАЛЬЯ. А вдруг я тоже захочу почитать.

АНДРЕЙ. Ну, а кто же тогда будет чинить машину?

НАТАЛЬЯ. Вы. Вы же умеете.

АНДРЕЙ. Единственное, что я могу сделать, так это поймать машину и попросить водителя помочь вам. За ваш счет, разумеется.

НАТАЛЬЯ. Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны.

АНДРЕЙ. Всегда готов помочь в трудную минуту.

НАТАЛЬЯ. А ты все-таки меня любишь.

АНДРЕЙ. Что?

НАТАЛЬЯ. Любишь. Я же вижу, что любишь.

АНДРЕЙ (он, вероятно, опешил). Я? Вас?

НАТАЛЬЯ. Ты. Меня.

АНДРЕЙ. Подождите, подождите. Я не ослышался? Я вас люблю? Еще? Еще раз.

НАТАЛЬЯ. Да. Именно так: ты меня еще любишь.

АНДРЕЙ. Вот это новость.!

НАТАЛЬЯ. Может быть и новость. Но не для меня.

АНДРЕЙ. Значит, люблю?

НАТАЛЬЯ. Да.

АНДРЕЙ. А почему бы и нет? Да, конечно, люблю. Куда ж от этого денешься? Скажем, как... как боль. Ты - моя боль, давняя боль. И отболи не избавиться, ее можно только приглушить. Человек любит свои болячки, холит и лелеет их. Ты мне сделала больно. Очень больно. И время, подлец, не лечит. Может, конечно, мало его прошло. Я ощущаю эту боль физически. и я люблю ее. Как часть себя. Как люблю свои руки, ноги, волосы, свой гастрит и пралапс митранного клапана.

НАТАЛЬЯ. Я не хотела тебе делать больно.

АНДРЕЙ. Ты не хотела. Но по-другому ты не могла поступить. И ты была права. Тысячу раз права. Ты подарила мне боль и сделала меня богаче еще на одну боль. (Целует Наталью).

НАТАЛЬЯ. Что вы делаете?

АНДРЕЙ. Занимаюсь анестезией. Собака лижет свои раны. И человек тоже от этого недалеко ушел: сует в рот порезанный палец, лижет больное место, слюнявит и сосет его, чтобы приглушить боль.

НАТАЛЬЯ (отстраняясь). Стоп! По-моему, с вашей анестезией вы зашли слишком далеко.

АНДРЕЙ. От Сан-Франциско - да.

НАТАЛЬЯ. Мы с вами знакомы от силы двадцать минут, а вы ...

АНДРЕЙ. А мне вдруг показалось, что больше.

НАТАЛЬЯ.