Дом боли   ::   Хафизов Олег

Голодова замешкалась, не находя данных нового клиента ни в своей памяти, ни в несомой книге регистрации, и безмолвно уставилась в его вороную с голубым просветом макушку близорукими и, наверное, прекрасными глазами, ошибочно изображающими ужас. Теплин встал, так как диалог с животами медиков казался односторонним.

– Теплин Алексей, – представился он и по инерции добавил: – тысяча девятьсот такого-то года.

– Алкоголик? Заговорщик? Психопат? – Брошенная серия вопросов прозвучала утвердительно.

– Ни то, ни другое, ни третье, но обе мои жены… – путано начал

Алеша, но Спазман пресек его:

– Тоже ненормально.

С удивлением Алеша заметил, как Юлия покраснела от последнего, достаточно невинного сообщения, как от чего-то из сексуального ряда вон выходящего. Он улыбнулся – у кого не было нескольких жен?

– Ничего, – зорким оком Спазман схватил этот нюанс взаимного поведения и отметил его ироничным шевелением усов. – Ничего, нормализовывали и не таких.

Затем доктор перешел к постановке вопросов, последовательность которых немало озадачила Алешу.

– Чтением какой литературы увлекаетесь, если увлекаетесь вообще?

– Шопенгауэр, – приукрасил Теплин, – комиксы, Конфуций, "Война миров".

– Как насчет выносливости, трудолюбия, терпеливости?

Теплину почудилось в его вопросе напряжение, как бывает, когда нечто первостепенное пытаются незаметно подсунуть под видом незначительного. Теплин призадумался, чтобы дать этому начальственному человеку примерно то, чего он ожидает, но мысленно махнул рукой и сказал как есть:

– Да никак.

Д-р Спазман сразу расслабился, развеселился, распустился.

– Ну-ну-ну. – Он потрепал Алешу по вязаному плечу. – Это дело несмертельное. Запишем-ка его в высшую группу по умственному восстановлению, среднюю по физическому, так сказать, труду и первую, самую низшую, по моральному. Давно не видел такого опасного случая.

Светка издала пристойный шумок, предлагая в одном случае все-таки оценить ненормального Теплина повыше морально, а в другом – пересмотреть его умственные возможности, но в конце концов сошлась на предложенном варианте. Юлия только пожала плечами и записала в свой гроссбух:

"Теплин Алексей. Пол муж. Нравственная ненормальность высокой степени. Группы по умственной подготовке – третья; по физической – вторая; по моральной – первая. Вещи: кеды, джинсы, свитер и часы по окончании курса передать по адресу: ул. Павших Героев, 13, кв. 1.

Теплиным Еленам Ивановне и/или Петровне".

Теплин родился от полной, но тогда не толстой воспитанницы кирпичного техникума Олимпиады, ныне Тети Липы, и молодого, ныне покойного, офицера строительных сил, только начинающего как следует пить. Липа враждовала с мужем из-за пьянства, вызванного ее враждой, и бивала его руками, посудой и обувью по позднем возвращении со службы. Тот пытался спасти руками очки и уговаривал супругу не шуметь при сыне, не смея сопротивляться.

Несчастное пьянство Теплина-пэра, стараниями жены преобразованное в чувство вины, не позволяло ему заметить регулярной неверности Липы или поверить в нее в наиболее очевидных случаях. К тому же, выяснение подозрительных недоразумений собралось бы своей разоблачительной силой против него самого и привело бы к выдворению из собственного жилища, и он терпел до смерти.

Тимофей Теплин скончался в возрасте сорока шести лет и в звании майора. Он терпел жену и службу и, однако ж, ни разу не предпринял ни малейшей попытки освобождения. Если бы он осознавал свое терпение, то можно было бы сказать, что он образцово пронес свой крест.