Дом для бродяг   ::   Куваев О

Этот неповторимый уют, выработанный древней культурой русской деревни, совмещался здесь с благоденствием охотничьей избушки, до которой ты добирался очень долго в большой мороз или плохую погоду. Из таких жилищ человек уезжает с трудом, чаще всего совсем не уезжает. Мне хотелось поговорить про героические времена первопоселенцев. Но было ясно, что захватывающих дух историй я не услышу. В лучшем случае услышу неспешный рассказ, и при этом будет подразумеваться, что и рассказчик и слушатель одинаково знают предмет. Мы стали говорить про каюк и о том, как мне плыть. Выяснилось, что каюк в этих местах, бывший когда-то главным речным средством, вытеснен дюралевыми "казанками", на которые ставят мощный мотор "Вихрь". Специфика снабжения отдаленных мест изобилует чудесами. Например, ближайшим местом, где можно купить дюралевую лодку, был город почти в пяти летных часах отсюда. Доставить лодку можно только по воздуху, а стоимость лодки, мотора "Вихрь" и провоза габаритного груаа по воздуху уже отдает рубрикой "Причуды миллионеров". Но тем не менее лодок этих на реке имелся не один десяток, а из них только пять поступили через местную торговую сеть. Но меня интересовал каюк. Кстати, каюк - это лодка, долбленная из единого ствола тополя. Ширина ее небольшая - как раз чтоб поместилась нижняя часть тела владельца лодки. На каюке удобно плыть вниз по реке, можно подниматься и вверх бечевой. По-видимому, следующей и последней ступенькой легкости является лишь каяк эскимосов или берестяные лодочки эвенков. "Ветка" получается, когда каюк делают из досок. Чаще всего трех. Все-таки "ветка" более устойчива, так как имеет хоть узкое, но плоское днище.

- Можно ли сплавиться вниз по Реке с каюком? - спросил я к концу первого чайника.

Мы сидели при свечке, потому что электричество было отключено. Блики света играли в синих табачных струях. От печки неистребимым потоком шло тепло, и я чувствовал, что нахожусь где-то вне времени - может, в средневековом семнадцатом, может, в просвещенном восемнадцатом столетии.

- Почему же нельзя? Можно!

- Вы спускались?

- Неоднократно-о!

Новый чайник мы заваривать не стали. Просто вдумчиво покурили. За перекур я узнал, что каюк есть у Хоробровского, Дулгана, учителя в школе, и это, пожалуй, все. У остальных они сгнили, унесены Рекой, раздавлены трактором. Словом, остались у тех, кто не признает другого транспорта на воде, и потому он им нужен самим.

- Загвоздка одна есть, - тихо сказал хозяин.

- Какая?

- Когда плывешь, надо плыть. Верно?

- Примерно так, - согласился я.

- Питание добывать тоже надо.

- Надо! - согласился я.

- С каюка не стрельнешь. И рыбачить не очень удобно. Вместо ответа я передернулся, вспомнив, как однажды в низовьях Колымы глубокой осенью чуть не утонул именно из-за того, что "стрельнул" с каюка.

- А что посоветуете?

- У Шевроле есть ненужная лодка. Ветка, но маленько пошире. И плывет, и на воде стоит. Советую так...

"А кто такой Шевроле?" - хотел спросить я. Но сдержался. Узнаем.

Когда я пришел в гостиницу, света еще не было. В темноте я увидел человека, молча сидящего на стуле в очень прямой, стеклянной какой-то позе.

"Пьяный, наверное, - грешно подумал я. - Где это он ухитрился в "сухой закон"?" Но тут как раз вспыхнул свет, и я увидел, что человек на стуле вовсе не пьян. Он был трезв, как человечество до изобретения алкоголя. Человек сидел на стуле в совершенно новом костюме, нейлоновой рубашке, галстуке и носках. Узконосые черные ботинки стояли рядом. Наметанным глазом горожанина я сразу оценил выбор костюма, носки и галстук и сразу понял, что человек этот или знает толк в одежде, или имеет врожденный вкус.

- Давно? - спросил я.

- Год не был, - ответил он.

- Зоотехник?

- Пастух. Из третьей бригады.

Было приятно смотреть на его свежее, промытое ветром, дождиками и загаром лицо и на то, как всем существом, мускулами воспринимает он стул, ковер, приемник, скатерть на столе.