Дорога в ад   ::   Расул-заде Натиг

- А который час? - она обернулась и посмотрела на большие старые часы на буфете, за спиной у себя. Была половина одиннадцатого.

- Скоро придет. Скоро должен придти, - сказала она не совсем уверенно.

- Все не ладите? - спросил он с набитым ртом.

- Да так, - она махнула рукой и потом, помолчав, печально добавила, Большой он уже, ведь все понимает. Но и я не могу так. Сколько меня муж мучил! Целых семь лет изводил. Чего только не натерпелась за эти семь лет, будь они прокляты! На кого я стала похожа, посмотри только. А ведь молода, молода ведь я, всего-то на два года старше тебя... - она замолчала в изнеможении, откинулась головой, переводя дух.

- Что он сейчас делает? - спросил он, чтобы разрядить обстановку и поняв тут же, что задал далеко не тот вопрос, который мог бы эту ситуацию разрядить.

- Не знаю, - не сразу ответила она, - Что он может делать?... Конченный человек. Наркоман. Друзья у него были очень уж хорошие. Через них и отсидел два года. А вернулся из тюрьмы совсем уж конченным, а я все эти годы бегала за ним, как собака, передачи в зону таскала. Думала, выйдет за ум возьмется. А он взялся... за наркотики...

- А за что его посадили? - спросил он.

- Я уже рассказывала тебе.

- А, да, да... Правда, - сказал он, будто вспомнив, хотя на самом деле ничего не вспомнил, просто понял, что ей не хочется сейчас говорить об этом. Они помолчали.

- А вот теперь буду жить, - вдруг с силой, со злостью сказала она. - Жить буду. Жить так, как хочу. И никто мне не судья. Раз уж украли мою молодость, раз уж так растоптали, испоганили... - Она задумалась, ушла в свои мысли.

- Э! - тихо, осторожно окликнул он ее.

И тут она вдруг звонко, но негромко рассмеялась. Через силу, это было заметно. Он подсел к ней, положил руку на ее бедро, горячо задышал в еле заметно дрожавшую жилку на шее у нее, под :ухом.

- Не балуй, - сказала она притворяясь опьяневшей и более примитивной, чем была на самом деле, играя начатую роль до конца, чтобы избавиться от неловкого чувства, волной поднимавшегося в ней. И почему мне всегда бывает стыдно, вдруг подумала она. - Не люблю, когда балуют, - сказала она и странно услышала свои слова издалека, будто их произнесла какая-то другая женщина.

Он крепко обхватил ее плечи, впился губами в ее губы. Она тихо застонала, совсем не потому, что была готова, а чтобы не очень разочаровать его. Он дрожащими пальцами стал лихорадочно расстегивать ей кофту. Расстегнул. Полез рукой, нащупал горячую податливую грудь, съежившийся, готовый расцвесть от опытных прикосновений, крепкий сосок.

- Ох! - вздохнула она, прикрыв глаза.

В дверь постучали. Она вскочила, оттолкнула его, поправила кофту, застегнулась, пошла открывать. Вошел мальчик.

Не глядя на гостя прошел в свою комнату и прикрыл без стука за собой дверь.

- Здороваться надо! - сердито крикнула вдогонку ему мать. Мальчик вернулся. Устало, равнодушным тоном произнес:

- Здравствуйте, - и ушел к себе.

- С характером твой мужичок, - сказал парень.

- А ну его, - отмахнулась она. Села рядом с ним.

- Он у тебя, кажется, быстро засыпает? - спросил парень.

Она не ответила, ласково провела рукой по его волосам. Он встал, наклонился над ней и жадно, будто пил из родника, припал к ее губам. Срывал с нее кофту грубо, торопливо.

- Оставь, - сказала она. - Я сама. Отвернись только.

- Зачем? - машинально спросил он и тут же отвернулся, тяжело, часто задышав в тихий полумрак комнаты...

... Через пол-часа, они, утомленные, лежали рядышком на раскрытом, скрипучем диване, и он неожиданно спросил:

- Ты заплакала потому, что было хорошо?

Она посмотрела на него, как смотрят на детей, сказавших наивную глупость, усмехнулась, но ответила:

-Да

- Почему ты не отправишь сына к нему? - спросил он через некоторое время, просто, чтобы не молчать.

- Не говори глупостей.