Дождь над всемирным потопом   ::   Гуэрра Тонино

---------------------------------------------

Гуэрра Тонино

Дождь над всемирным потопом



Тонино Гуэрра

Дождь над всемирным потопом

Перевод С. Степанова

Просветленное одиночество

ЯНВАРЬ

Следы на снегу

Среда 3 -- Погода стоит скверная. Уже два дня, как мы в Пеннабилли. Все в полном порядке. Правда, полно скорпионов, коих мы безжалостно уничтожаем. Мичико -- кот, наследство римского антиквара, и Джанни -- друг, ему шестой десяток, он цирюльник, историк и помощник, помогает нам преодолевать все трудности жизни.

В мои годы неплохо пожить в окружении гор. Слышно, как дождь орошает листья деревьев, а не болтовню прохожих под окнами. Всегда лучше жить там, где слова способны превращаться в листву, обретать цвет в тон облакам и мчаться по ветру. Слово должно хранить настроение времени года и звучание места, где оно появилось на свет. Неправда, будто слово равнодушно к воздействию шума или тишины у его колыбели. Слова звучат по-разному под дождем или на солнце, способном обжечь гортань.

Я помню в этой долине держали путь Данте, Джотто и Паунд, я все еще здесь на скалах Мареккьи, и мое слово тоже уносит ветер.

Пятница 5 -- Болит горло. Дня три не выхожу из дома. Заплаты снега так и не растаяли на вершине, сверкающей в окнах моего дома. Ничего не хочется делать. Смотрю то на камин, то на кота. Читаю житие старца, давшего обет молчания. Не имея возможности выйти, замечаю -- дом становится просторней. Из кресла пересаживаюсь на диван. Или наоборот. Брожу по комнатам. Переход из гостиной в столовую -- целое путешествие. Целиком погружен в тишину. Считаю дни и тороплю весну -- цветение яблонь и тюльпанов. За окном серое небо. Туманная вуаль скрывает от меня горный кряж, застывший напротив. Завитки апельсиновой и мандариновой кожуры догорают в сумерках на цементном крыльце. Вчера утром ко мне явился -- по-видимому, со словами утешения -пожилой господин. По-восточному размеренные движения. Представился на японском, которого я не понимаю. Продолжил по-итальянски: Я поступил так же, как ты -- удалился от мира. После атомной катастрофы поселился близ Киото в долине -- там, где раскинулся сад. Не знаю, кто я теперь -- монах-отшельник, сторож, садовник? Главное -- я наедине с природой. Время от времени пишу какое-нибудь слово. Опасаюсь потерять искусство каллиграфии. В руках тростинка, на столе тушь и белый лист рисовой бумаги. Я сам изготовил ее. Значение слова не играет роли. Важны лишь завитки, из коих оно состоит. Еще важней -- свободное пространство между знаками. Их осязаемость -- это и есть тайна общения. Дарю свои слова тем, кто приходит в сад. В спокойном созерцании окружающей меня красоты я ощущаю жизнь вселенной. Время от времени тишину нарушает взрыв первой атомной бомбы. Я увидел его из окна госпиталя в Хиросиме, где тогда работал врачом. Поразительна красота атомного гриба. Он вырос всего в нескольких километрах от меня и был подобен чуду стремительного восхода солнца. Неведомо как -- но я не погиб. С тех пор я раб красоты.

На самом краю деревни у околицы живет маленькая девочка. С наступлением темноты она выходит в поле с ведром воды -- ловит отражение луны. Затем ходит с уловом от дома к дому: "Глядите -- в небе луна большая, а у меня умещается на дне ведерка.

Воскресенье 28 -- К вечеру похолодало. Сидим взаперти. Вчера Лора перевела главу из одной удивительной русской книги, название которой 1185 год. Автор -- Можейко. Он тщательно изучил все знаменательные события этого времени -- в политической жизни и в литературе. В Сибири тогда существовало великое царство Си-Ся. Его жителей звали тангутами. Орды Чингисхана истребили тангутов и их столицу Хара-Хото -- Черный город. Миновали столетия. Об этом царстве никто больше не вспоминал.